Нужным быть кому-то - [34]

— Какой же ты дурак, Калинин, что ты к шрамам прицепился? Если хочешь знать, когда ты детей привёз и я увидела твою шею, первой мыслью было:… как же ему больно-то было, так хотелось погладить эти все твои рубцы…

Палыч неверяще смотрел на неё:

— Девочка моя, маленькая, правда?

— Ещё раз дурак! Я же тоже боюсь… боюсь в тебе разочароваться… но Лёшка постоянно говорит, что Палыч мужик надёжный, и я, как ни странно, верю ему. Глупенький Калина, — она поднялась на цыпочки и легонько провела по рубцу на шее, — наконец-то я могу дотронуться и пожалеть тебя, пожалеть всем сердцем. Знаешь, я тогда была совсем мелкая, когда ты их получил, не суждено было быть с тобой рядом, как говорится, и в горестях, и в радости. Но сейчас-то уж оторвусь, все твои шрамы и шрамики теперь и мои!

— Правда? — враз охрип Палыч, — Валечка, ты согласна?

— А то, кто ж такими мужиками бросается, — засмеялась Валя.

Он опять подхватил её на руки и закружился с ней. — Я никому, кроме мамки и сестричек, не говорил, что люблю… как же я счастлив. Люблю тебя, солнышко! — он осторожно взял в ладони её лицо и начал тихонько целовать, приговаривая:

— Не отпущу… никому не отдам… долгожданная моя… Моя!!!

Валя таяла от его нежных поцелуев, сама льнула к нему, прижимаясь всё крепче. Скоро между ними не осталось пространства… — Не могу больше… — простонал Володя на минутку отрываясь от таких сладких и желанных губ, и с удивлением понял, что она улыбается. — Что?

Она засмеялась:

— Мы с тобой как два озабоченных подростка… хи-хи, и пойти-то некуда, у меня детки, вдруг Лёшка проснётся, у Ивана народ… — она опять засмеялась, и Калинин присоединился к ней. Посмеялись, ещё посидели и пошли в сторону дома, а возле калитки их ждали… баба Таня и Верный.

— А вы чего не спите?

— Доживете до моих годов, тоже про бессонницу будете не понаслышке знать! — она цепко оглядела обоих, кивнула. — Ну и славно! Наконец-то я тебя в надежные руки пристроила! — она порывисто обняла Валю. — Молодец Володя! — и тут же хитро улыбнулась, — на-ка ключ от сенника дальнего. Там Федяка свежего сенца накидал, а сбоку есть пара одеял, не замерзнете чай! Идите, идите, а я, может, и посплю чудок, на радостях-то! — Она подтолкнула Калинина. — Пошли, Верный!

Свежевысушенное сено занимало полсенника, Валя попрыгала на нём забавляясь, как в детстве, пока Палыч не поймал её в объятья…

И случилась чудная ночь, наполненная чуть слышным шепотом, звуками поцелуев, прикосновениями, восторгом от узнавания друг друга, и полным слиянием, когда нет двоих, а есть одно — целое, огромное, неразделимое, даже дыханье на двоих!!

Валя уснула, а Володя лежал, слушал её ровное дыхание и всё не мог поверить, что вот она, желанная, единственная во всей вселенной — рядом, и не надо бояться, что она исчезнет как мираж. Что самая желанная женщина приняла тебя всего, какой ты есть…

— Господи, благодарю тебя! — мысленно воскликнул Палыч.

Начинался рассвет, прокукарекал первый петух, ему, немного погодя, откликнулся другой с дальнего конца деревни, и вскоре все петухи начали перекличку, встречая новый день. Неподалеку замычала корова. Калинин, тихонько вытянул руку из под Валиной щеки. Она поерзала и опять засопела, а он, накинув шорты и футболку, вышел, потягиваясь и щурясь на заметно светлеющее небо.

Баба Таня выгоняла за калитку Зорьку, а из Валиного дома выскочил заспанный, взъерошенный Лёшка.

— Я тебе говорил, что встану и отгоню Зорьку? — заворчал он на бабу Таню.

— С добрым утром, милок! И тебе Лёшка, с добрым утром! — Лёшка повернулся и увидел подходящего Калинина.

Баба Таня разулыбалась:

— Хорошо!

Мелкий Козырев переводил взгляд с Володи на бабу Таню и обратно, раз, другой… а потом с разбегу запрыгнул на Калину, обнял его за шею и с восторгом воскликнул:

— Вы теперь жениться будете?

Тот кивнул.

— Ю-ху-ху!!!!Я знал, скажи, баба Таня?

— Знал, знал, ты прямо провидец!

— Не, просто, они оба хорошие, и я их люблю!

— Может и деда оженим? — Лёшка подумал:

— Не, он бабу Тоню любит! Она, знаешь, какая хорошая была? Дед тогда весёлый был, это потом он каменный стал.

— Ну, тогда твою Фелю, вон, за деда Аникеева отдадим, чем не жених?

— Да, баба Таня, хитренькая, дед тебя замуж зовет ещё с каких пор?

— А ты откуда знаешь?

— Я за молоком когда иду, он постоянно про тебя спрашивает и говорит:

«Какая женчина! Ведь сколь раз предлагал замуж пойтить, выделывается, цену набивает…»

— Ах, старый охальник, разберуся вот я с ним, ишь, чего удумал, плешивый чёрт!!

Зорька меж тем спокойно удалялась, Лёшка, гикнув, побежал её догонять.

— Сладилось вот у вас, хорошо-то как, но смотри, у Валюхи все Шишкины в родне и защитниках… ежли что…

— Баба Таня, я что, похож на придурка? Я, может, и мечтать уже перестал о своей половинке, это ж подарок небес!!

Вот и ошарашил Калина своей новостью всех. Козырев неверяще смотрел на него, потом крепко обнял:

— Поздравляю, дружище!! Очень рад за вас!!

Феля и Марь Иванна тоже радовались.

— Наконец-то, бобылем быть перестанешь, долго собирался, но выбрал славную жену!!

Феля же не удержалась:

— Только непонятно, кто из вас больше рад, ты или Лёшка. Вот мелкий сводник!