Нувориш - [32]

Милиционер еще немного постоял, будто раздумывая, потом колени у него подогнулись, упал грудью на землю, раскинув руки.

Луганский метнулся к эшелону и чуть ли не сразу натолкнулся на Коляду.

– Там милиционер, и я его прикончил… Пошли, оттащим.

– Мента?! – обрадовался Григорий. – И куда его?

– За цистерны.

Григорий подхватил младшего лейтенанта под руки, Луганский взял за ноги, они миновали первую цистерну и направились к грузовикам.

– Шеф, – предложил Коляда, – зачем надрываться? Бросим ментяру в кювет, пусть они все подохнут. – Он приподнял тело Грабовского и, вдруг наклонившись к нему, сказал встревоженно:

– Шеф, он жив!

Они положили милиционера на траву, Луганский прижался щекой к губам младшего лейтенанта, подтвердил:

– Да, дышит, застрели его, Гриша.

– Ваша очередь, шеф. Я майора кончал.

Луганский сообразил: Коляда хочет повязать его круговой порукой, и он прав. Не раздумывая, перевернул младшего лейтенанта и выстрелил ему в затылок. Спрятав пистолет во внешний карман пиджака, приказал:

– Тут мента не оставлять, вывезем и закопаем.

– Как скажете, шеф, но ведь морока.

– Несознательный ты: пулю вытянут, отдадут экспертам, те определят, из какого пистолета стреляли. А где гарантия, что в последний раз своим «Макаровым» пользуюсь?

– Не сообразил…

– В следующий раз пули сравнят и придут к выводу: из одного и того же пистолета…

– На то и менты, чтобы доискиваться. Ну и что?

– Дальше своего носа смотри. Никто не знает, как оно в конце концов обернется, а береженого Бог бережет.

– Вам виднее, недаром до подполковника дослужились.

– Недаром, – согласился Луганский. – И такие, как ты, должны слушаться.

Разговор с Колядой оставил у Ивана Павловича неприятный осадок. Вроде и ничего не случилось, разговор как разговор, но он морщился, вспоминая его, и чертыхался. Вдруг понял – почему. Потому что, дострелив младшего лейтенанта, поставил себя на одну доску с Колядой, выполнил его требование, в общем, сравнялся с ним. А это, как-никак, унижало его достоинство. Ведь между ним и хлопцами должна сохраняться дистанция, для них он царь и бог: должны выполнять любой, даже бессмысленный его приказ.

Однако Иван Павлович твердо знал – бессмысленных он не станет давать. Верил в свой разум и опыт, еще в практическую сметливость, которая его ни разу не подводила.

– Иди помогай хлопцам, – велел Григорию, а сам потащил тело убитого к грузовикам. Хотел бросить милиционера в багажник своей «девятки», но передумал. Вдруг какому-то остановившему его гаишнику стукнет в голову заглянуть в багажник. А в грузовике тело можно спрятать между коробок. Ближе к борту, конечно, чтобы где-то съехать с шоссе и закопать.

«Вот и вся морока», – решил и, довольный собой, даже замурлыкал любимый мотивчик: «С нашим атаманом не приходится тужить…»

Но как ни пытался взбодрить себя, плохое настроение все же не покидало Луганского: и надо же было этому лейтенантику проявлять служебную бдительность! Храпел бы себе где-то в дежурке, видел сладкие сны, так нет, черт дернул на контейнеры взглянуть: вот до чего доводит служебное рвение…

В принципе, Луганскому не было жаль лейтенанта – плевать он хотел на всех милиционеров, однако вышло нехорошо. Исчез начальник Лижинского отделения, та же участь постигла младшего лейтенанта с Узловой – и ребенку ясно, что к чему. Особенно после разграбления контейнеров…

Милиция таких вещей не прощает, все силы бросят на розыск, а у них теперь в министерстве полковник Задонько, оперативник с большим стажем и опытом. Он-то знает: не местные хлопцы заварили кашу, станет копать, и кто ведает – до чего докопается.

Точно: пусть бы лучше спал этот лейтенантик…

Луганский прошелся вдоль эшелона. Работа приближалась к концу, можно и закругляться.

– По коням! – дал команду.

Коляда спросил:

– В Михайловку?

Иван Павлович ткнул ему фигу под самый нос: хоть как-то облегчил душу после невольного своего унижения.

– Домой.

– В Киев? А барахло?

– Много на себя берешь, Григорий. Коляда пожал плечами.

– Нам, татарам, один черт: что водка, что пулемет – все равно с ног сбивает.

– Тебя и пулемет не собьет. Григорий довольно расхохотался:

– Правду говорите, шеф. Бессмертный я.

– Это мы еще увидим, – процедил сквозь зубы Иван Павлович, – твердо решив поручать Коляде самые опасные дела – обида на Григория тлела и даже потихоньку разгоралась.

Но имеет ли он право на эмоции? Нет и еще раз нет. Работа у них такая, что эмоции противопоказаны. Трижды отмерь, а раз отрежь.

Подумал: конечно, лучше было бы, пока милиция не успокоится, перепрятать барахло в Михайловке или Кандаловке, но Яровой приказал: в Киев. На Березняки, где арендован мебельный склад. Там выгрузиться, товар распаковать и выставить для всеобщего обозрения.

Доехали до лесопосадки, хлопцы быстро выкопали неглубокую яму, бросили в нее тело младшего лейтенанта, засыпали могилу бурьяном и перепревшими листьями. Вся процедура заняла не больше четверти часа.

Отправились в Киев с чувством выполненного долга.

ФИРМА «КАНЗАС»

Презентацию фирмы «Канзас», как и полагается, предвосхитила широкая рекламная кампания. Украинские бизнесмены были приятно удивлены. Они, в основном ориентирующиеся на свободно конвертируемую валюту, узнали, что фирма «Канзас» может поставить им первоклассные импортные товары и что продаются они не за СКВ, а за купоны и российские рубли. К тому же, цены сравнительно низкие.