Нурсултан Назарбаев - [4]

После неудачи, постигшей при поступлении в университет, Назарбаев, казалось бы, вновь зажил прежней жизнью. Но честолюбие, помноженное на юношеский максимализм, не давали покоя. Жизнь в стране бурлила: продолжался подъем целинных земель, форсированно строился Карагандинский металлургический комбинат в Темиртау, развертывалось строительство канала Иртыш – Караганда, Соколовско-Сарбайского горно-обогатительного комбината, начинались работы по освоению богатств полуострова Мангышлак. Открывались вузы, техникумы, училища для подготовки необходимых кадров. Веяние новой жизни коснулось и семьи Назарбаевых.

Один яркий эпизод запомнился Нурсултану на всю жизнь. Однажды на улице Алма-Аты юноша заметил троих летчиков, возвращавшихся с базара с полными сетками сочных алма-атинских огурцов. И ожила сумасшедшая мечта детства! Долго шел он за ними, не решаясь подойти. Наконец тронул одного за рукав. «Извините, агай, можно с вами поговорить?» И, путая казахские и русские слова, чего раньше никогда не было, стал горячо допытываться, как попасть на курсы летчиков. Один из них посмотрел его аттестат, удовлетворенно хмыкнул и, подмигнув товарищам, одобрительно сказал: «Козырный» у тебя аттестат, парень! С таким не то что на курсы, и в институт поступать не стыдно! А ну, пошли». Они привели его в Управление гражданской авиации республики. По дороге выяснилось, что летчики из Киева через несколько часов улетают обратно, а ему повезло: в этот день в управлении открывался набор абитуриентов в Киевский институт гражданской авиации.

Дальше события развивались со сказочной быстротой. Изучив его документы, кадровик без особых формальностей вручил направление на медицинскую комиссию. А к концу дня он уже твердо знал: годен! Оставались экзамены. Как на крыльях, бежал домой. Но чем ближе дом, тем медленнее и неувереннее становился шаг. Встретившись взглядом с отцом, и вовсе оробел, решил промолчать. И только спустя почти месяц, когда собственными глазами увидел в списке принятых свою фамилию, собрался с духом и выложил все родным. Отец много говорить не стал, собрал во дворе родню, пришли аксакалы. Стали держать совет.

Не пересказать горьких слов, которые довелось ему услышать от сельчан. Смысл их сводился к тому, что негоже рвать родные корни, отрываться от земли, вспоившей и вскормившей его, негоже строить свою судьбу втихомолку, тайком от людей… Очень было обидно. Но, может быть, именно тогда он впервые остро почувствовал кровную связь с земляками, понял, как небезразличны им его жизнь и его заботы. Аттестат пришлось забрать. Может быть, именно в этом жизненном эпизоде прорвалось сдерживаемое прежде желание вырваться из привычной обстановки, зажить другой жизнью, мало похожей на окружавший его мир.

А жизнь в Казахстане кипела. Бескрайние просторы степи стремительно меняли очертания. Стройки начинались с нуля в местах совершенно необжитых, пустынных. В 1928 году английский предприниматель Лесли Уркварт писал в Москву: «Не дадите ли мне возможность поковыряться в киргизской степи, около Балхаша и дальше? Раньше чем через 50, а может, и 100 лет вы этими местами все равно не займетесь. А я поищу. Может быть, что-нибудь найду». Англичанин ошибся. Уже с 1929 года начались буровые разведочные работы в Прибалхашье, а затем и строительство медно-химического комбината. Трудились люди самоотверженно. Пресса создавала романтичный образ современника – патриота, выводящего свою страну на высокий технологический уровень и тем самым утверждающего свое право на изменение собственной судьбы во имя лучшего будущего. Чувство собственного достоинства, гордость за себя и свое Отечество пронизывали самые различные сообщения о достижениях народа в передачах по радио, в газетах, журналах, песнях, стихах.

Ради достижения цели по принципу «Я знаю, город будет, я знаю, саду цвесть…» люди шли на лишения, бытовые неудобства.

Но многие приезжали на стройку и для того, чтобы просто выжить.

В марте 1958 года, когда Нурсултану Назарбаеву было восемнадцать лет, Центральный Комитет Компартии Казахстана принял постановление об очередной грандиозной стройке, а Центральный Комитет ВЛКСМ объявил Казахстанскую Магнитку Всесоюзной ударной стройкой.

Как-то прочитал Нурсултан в газете «Ленинская смена» о комсомольском наборе в Темиртауское ФЗУ, готовящее металлургов. И учиться там нужно только один год, и полное государственное обеспечение гарантируется (отцу не надо тратиться на обучение). Показал эту заметку отцу. И тот, поняв, что уже не удержать сына, пожелавшего плыть на волнах новой, неведомой ему ранее жизни, вздохнув, отпустил его. Перед тем как уехать, Нурсултан, зная о финансовых проблемах семьи, три месяца зарабатывал деньги. А осенью 1958 года, получив в райкоме комсомольскую путевку, уехал в Темиртау.

Начиналась новая жизнь. Первые впечатления об этом городе были удручающи для юноши, только начинавшего постигать жизнь: маленький расчищенный клочок посреди огромной строительной площадки. Краны, траншеи, котлованы, груды щебня, песка, горы строительного мусора, палатки, бездорожье. В те дни строились первая доменная печь и электроцентраль. Руководство республики, озабоченное подготовкой местных кадров для будущего комбината, в спешном порядке подбирало юношей коренной национальности для учебы в крупнейших металлургических центрах страны. Часть ребят направили на Урал, на северные заводы, а группу Назарбаева отправили на Украину, в Днепродзержинск.