Нунивак - [24]

Встреча на берегу была многолюдной и радостной. Кэлы даже пригнал автомобиль. Старые женщины и деды, годами не выезжавшие из Нунивака, с веселыми шутками и смехом взгромоздились на кузов и поехали, впервые в жизни чувствуя под собой машину. Гостевой дом сиял свежевымытыми окнами. Однако приезжих быстро расхватали старые друзья, и чистенькие комнаты Гостевого дома остались пустые.

— Зачем для друзей Гостевой дом? — сказал Таю. — Пусть в нём живут командированные, ещё не обретшие друзей.

— Тут у каждого из нас родственник, — сказал Утоюк, подмигивая своему бригадиру.

— Сначала родственники, а потом и сами переберётесь насовсем в наше селение, — сказал Кэлы.

Таю метнул в него укоризненный взгляд: нехорошо говорить о боли в сердце в праздничный день.

Кажется, весь Нунивак сегодня приехал в «Ленинский путь». Даже продавщица Неля Муркина с разрешения председателя сельского Совета закрыла свой магазинчик и вместе со всеми прибыла на празднество.

Гости разошлись по домам, и на улице колхозного селения ненадолго воцарилась тишина. Когда первое чаепитие кончилось, из домов потянулись группы оживленных гостей и хозяев. Некоторые из них чувствовали на себе сильные порывы ветра, бушующего в желудках от выпитого вина.

Линеун и Рита шли в клуб. Сегодня здесь должны были состояться танцы для молодых участников песенного праздника. Ещё издали Рита увидела своего дядю. Он стоял, окруженный людьми, сияющий, в новом галстуке, в темно-синем костюме. Амирак рассказывал что-то увлекательное и забавное, девушки слушали его с восхищением.

Линеун и Рита подошли ближе.

— Я беру в руки гарпун, замахиваюсь… — голос у Амирака твердый, самодовольный. Глаза блестят и смотрят поверх голов слушателей. Вдруг Амирак замялся и уже тише пробормотал:

— В общем жаркая была работа…

Рита оглянулась. Сзади стояла Неля Муркина и смотрела на дядю Амирака.

— А, здравствуйте, — поздоровалась Неля с Ритой тоном старой знакомой. — Вот и мы приехали. Амирак, идите к нам.

Неля встала на цыпочки и картинно помахала ручкой смущенному Амираку.

— Идите сюда, дядя, — позвала Рита.

Когда Амирак подошел, Неля взяла его под руку и вкрадчивым голосом заговорила:

— Сейчас пойдем на танцы. Ох, люблю! Аревидер, Ерема!

Рита расхохоталась.

Неля Муркина пристально посмотрела на неё и сквозь зубы спросила:

— Никогда не слышала эту заграничную песенку? Могу научить. «Аре-ви-дер, Ерема!» — затянула она и снова оборвала песню, видя, как Рита корчится от смеха.

— Не нравится? — Неля покраснела, выдернула руку и гневно сказала Амираку: — Видишь, племянница твоя смеется надо мной. Хотела бы я знать, что она запоет. Может быть, ваши эскимосские песни, лучше? Они похожи на звериный вой!

— Неля, — спокойно сказала Рита. — Простите, но вы неправильно поете песню. Она красивая, певучая, только слова в ней другие. Надо петь: «Аревидерчи, Рома». Это значит: «До свидания, Рим».

Продавщица с подозрением выслушала Риту и хрипло спросила:

— Откуда вы это знаете?

— Я была в Москве на фестивале и знаю, как пели эту песню итальянцы, — ответила Рита.

— Странно, — успокаиваясь, проговорила Неля. — А слышится Ерема…

Братья-близнецы Емрон и Емрыкай уже танцевали в зале, обняв друг друга. Из большого белого репродуктора лилась нежная музыка. Она уходила в открытые окна и смешивалась с шумом волн. В просторном зале, и а скамьях, расставленных вдоль стен, чинно сидели старики и пожилые, наблюдая за танцующими.

Кэлы по-хозяйски оглядывал зал и всматривался в глаза гостей: какое впечатление производит на них новый клуб? Но гости были сдержанны в проявлении чувств. Пришлось самому председателю брать инициативу в свои руки.

— Нам старый клуб стал тесен, — заговорил Кэлы. — Народу у нас прибывает. Подумали и решили соорудить новый. Теперь места для всех хватит.

Гости молча, вежливо кивали головами.

Кэлы наклонился к Таю и тихо сказал:

— Подумали бы, почему не переехать? В одно лето поставим всем дома, обеспечим работой. А?

— Хорошо танцует молодежь! — преувеличенно громко сказал Таю, делая вид, как будто не слышит слов председателя. — Посмотрим завтра, как они будут танцевать наши родные танцы!

— Линеун и Рита такой танец приготовили! — сообщил Кэлы.

— Эскимосы не уступят, я так и знал! — сказал Таю.

— При чем здесь эскимосы? — насторожился Кэлы. — Линеун наш колхозник.

— А танец эскимосский, — сказал Таю.

— Разница небольшая, — ответил Кэлы, — неважно, какой национальности танец. Был бы он хорош и говорил о нашей жизни.

— Что вы спорите раньше времени? — вступил в разговор Утоюк. — Завтра всё выяснится.

— Не забудьте: после песенных и танцевальных состязаний — спортивные игры, а вечером — просим на комсомольскую свадьбу, — сказал Кэлы.

— А кто женится? — полюбопытствовал Таю.

— А это секрет, — загадочно ответил Кэлы. — Завтра узнаете.

В утро состязаний Таю встал рано, тихонько, чтобы не разбудить хозяев, вышел из дома и зашагал на скалы, висевшие над морем. Таю это делал не первый раз. Отсюда как на ладони было видно море и чукотское селение, где не было ни одной семьи, не породнившейся с эскимосами.

Таю карабкался по каменистой тропинке. Мелкая щебенка катилась вниз, увлекая за собой крупные камни. За маяком, ближе к морю, находилось излюбленное Таю место. В низкой траве виднелся плоский, с красивыми прожилками камень, похожий на кусок жирного оленьего мяса.