Нумерос 78 - [16]

Зенноске медленно чувствовал, как начинает терять реальную связь с происходящим. С одной стороны поток комплиментов от вероятного врага, полностью признающего свое поражение и гений победителя, льстили самолюбию шинигами, немало попранному в последние недели, кстати. С другой, ничего существенного арранкар так и не говорил.

— Ну, хватит, хватит, — попросил обладатель афро с великодушной улыбкой.

— Да-да, конечно, — кивнул послушно Нацу и неожиданно уставился куда-то вниз. — Ой, шинигами-сама, а у вас шнурок развязался.

— Да?

Стоило только Зенноске опустить взгляд на носки своих таби и гэта, как торец желтой рукояти врезался ему в затылок, примяв главную гордость шинигами и отправив его в спиральный полет по направлению к дереву, растущему внизу. 78-ой быстро вложил занпакто обратно ножны и подхватил авоську с фруктами, подброшенную на пару секунд в воздух и как раз уже падавшую мимо обратно.

— Надо же, такой древний баян, а все равно сработал, — искренне изумившись, пробормотал Нацу. — Ладненько, главное теперь на шар для боулинга с метросекси не нарваться…

Не собираясь больше тут задерживаться, арранкар поспешил дальше к конечной цели своего пути. Где-то далеко внизу из раскидистой кроны раздался усталый голос, печально произнесший в никуда:

— Как же я ненавижу этот город…

* * *

После насыщенного событиями дня Куросаки устало брел домой по ночным улицам. С Садо, к счастью, все оказалось не так уж и плохо. Иноуэ еще на месте подлечила его, и отлежаться метису под надзором Урахары нужно было всего пару дней. Могло быть и хуже, намного хуже…

Мысли о случившемся никак не хотели покидать Ичиго, настойчиво копошась в голове. И ведь действительно, после той встречи временному шинигами было над чем подумать. Самый слабый арранкар Лас Ночес без особого труда остановивший удар его банкая… Одним слабым чихом развеявший Гетсугу… Мановением хилой руки отправивший на больничную койку Чада… Это пугало и напрягало одновременно. Что, в таком случае, может представлять из себя Эспада? И насколько безумны могут оказаться ее члены? Зачем вообще Айзен создал такое существо как этот Нацу? Или это сумасшествие лишь следствие долгого пребывания пустого в том мире, куда подались беглые капитаны?

Паренек продефилировавший мимо с роскошным букетом так и не привлек бы к себе внимания Ичиго, если бы не внезапный укол от ощущения поблизости враждебный реяцу, нагнавший Куросаки как порыв слабого ветра.

— Эй! Ты!

Амулет уже сам собой оказался в руке у Ичиго. В сознании, со стремительной скоростью сметя все прочие рассуждения, пульсировала сейчас лишь одна мысль: «Почему я почти не чувствую его?!».

— Куросаки-кун, отвали на полштанины, а? — послышался усталый ответ блондина, так и не удосужившегося обернуться.

Небольшой толчок духовной энергии, и позади со шлепком осело на асфальт собственное тело Ичиго. Рукоять Зангецу привычно легла в ладонь. А арранкар все-таки остановился и недовольно посмотрел на временного шинигами.

— Слушай, мне, правда, некогда…

— Ты ранил Чада! И сейчас ответишь за это!

— Что ты так орешь? — Нацу уставился на Ичиго с непробиваемой миной. — Кругом люди спят. О них ты подумал? К тому же, это вы с Садо-куном на меня напали первыми, или ты подзабыл? Я вообще только защищался, и ранил парня случайно. И у меня, кстати, после этого совесть всю плешь проела. Вот и иду навестить больного…

В доказательство нумерос продемонстрировал Куросаки авоську с мандаринами. Ичиго раздраженно тряхнул головой. Слова арранкара, как кисель, обволакивали сознание, гася ярость и раздражение, и в этом было что-то неправильное. Нет, неправильное было что-то в самом Нацу. Нельзя быть настолько искренним и наивным, как он пытается показать. Он ведь такой же подлый коварный хищник из Уэко Мундо, как и все остальные пустые. И забывать об этом не стоит.

— Значит, ты, урод, знаешь, где находится Чад, и хочешь закончить свое дело, — угрожающе прорычал Куросаки, готовясь к атаке в любой момент.

Лицо Шайтано медленно вытянулось, демонстрируя вселенское удивление.

— А, да, конечно, — кивнул арранкар спустя полминуты, и добавил с заметным сарказмом. — Ты раскусил мой коварный план, о рыжий гений сыска. Я собирался прокрасться в покои, где содержат твоего больного друга и, сжигаемый завистью к его прекрасному внешнему облику, подсунуть ему отравленную мандаринку. Всего один укус проклятого фрукта, и Садо-кун навеки погрузился бы в вечную дремоту, а я перетащил бы его тело в тайную пещеру и поместил бы в стеклянный саркофаг. И только поцелуй прекрасного принца сумел бы снять мое заклятье. На роль последнего, кстати, прекрасно подошел бы глава дома Кучики, — заметил Нацу под конец.

Куросаки так и не успел остановить собственную фантазию, невольно достроившую продолжение подобного развития событий, включая сцену пробуждения… К горлу Ичиго подкатил комок, и сдержать рвотный позыв шинигами сумел лишь с большим трудом.

— Ой, что-то мне тошно от разговоров с тобой становится, — одновременно с этим, словно читая мысли, пожаловался Нацу, побледневший вдруг больше обычного. — Шел бы ты, куда ты там шел…