Нульт - [151]

– Ну, что вы! Такое даже во сне не приснится.

– О, это ваше знаменитое чувство юмора! – улыбается рыженькая, с большими сиськами, ведущая. – Расскажите, а как вам пришла в голову идея вашей книги? Как долго вы работали над ней?

Зиро трет лоб, пытаясь вспомнить.

– Я, честно говоря, не помню, как я ее писал. Просто написал и все. Как-то все само собой вышло…

– А правда, что вы никогда не расстаетесь с Мечом? – наседает рыжая.

Камера берет крупно Меч в ножнах, он лежит у Зиро на коленях.

Зиро оживляется.

– О, да! Понимаете, мой Меч – мое перо! Я, можно сказать, пишу своим Мечом. Мое творчество можно уподобить битве на мечах. Молниеносный удар, затем блок контратаки и потом снова атака за атакой, пока читатель не утратит способность к сопротивлению!

Зиро встает и демонстрирует несколько приемов.

Аудитория аплодирует.

– Это все ради него? – говорит Дэдлайн, глядя на Зиро, размахивающего Мечом в телевизоре.

Аи рассматривает свое лицо в зеркальце пудреницы.

– Ты все еще во многом остаешься человеком. Иначе откуда такая тяга к риторике? – Аи подносит палец к уголку глаза и корректирует разрез глаз. Меняет платье. – Я не та женщина, от которой так просто можно избавиться. Все будет так, как я решу, – твердо говорит она и захлопывает пудреницу.

– Я в этом не сомневаюсь, Арахна-химе, – бормочет Дэдлайн.

Кафе содрогается от подземного удара. Официант роняет поднос, с полок сыплется посуда. Дэдлайн обливает колени чаем.

– Черт! Ожог можно было и не имитировать! – говорит он обиженно.

– Время пришло, – говорит Аи. – Исчезни.

Дэдлайн исчезает.

И пришел Пакман. Желтый шар, огромный, как солнце, вгрызается в сегмент данных, созданный Аи. Гигантская пасть проглатывает дома, откусывает куски улиц вместе с людьми и машинами, ритмично хлопающие челюсти неутомимо перемалывают информацию, оставляя за собой одну лишь непроницаемую черную пустоту; кажется, вся Вселенная трясется от громового «пака-пака». Зиро взирает на это апокалипсическое зрелище с той стороны телевизора, упершись руками в экран. Аи, подперев щеку ладонью, равнодушно болтает чайной ложечкой в чашке. Треугольная пасть с мириадами рядов острейших зубов разверзлась над ними, и Пакман проглатывает кафе со всем его содержимым.

– Тс-с-с! – шепчет Дэдлайн, приложив палец к губам, он жестом подзывает Зиро. Лабиринт Пакмана похож на парк, стены лабиринта – живая изгородь, ровно подстриженный вечнозеленый кустарник. Дэдлайн осторожно раздвигает кусты. Зиро видит самый центр лабиринта, тот самый загончик, где живут привидения, куда игроку вход запрещен. На зеленой лужайке фонтан со скульптурной композицией Четыре Призрака, везде цветы, порхают бабочки размером с тетрадь. Аи, косички, короткое платьице, качается на качелях, увитых орхидеями. Рядом прыгает Пакман. Не то чудовище, которое только что пожрало целый город – нет, маленький, улыбчивый пушистый шарик, размером с футбольный мяч.

– Вишенка моя, – сладко поет Пакман, вертясь вокруг Аи. – Ну откуда в тебе эта болезненная тяга к пользователям? Яблочко мое, это просто девичья блажь. Неужели ты не видишь – они совершенно бесполезны. Все, что они могут, это плодить шум. Шум, шум, шум, один только шум! А шум – это плохо. Ты же не любишь шум? Да о чем тут говорить – они даже не способны пройти до конца простейшую компьютерную игрушку!

– Ты просто злой! – Аи надула губки.

– Почему же злой, бананчик мой? Потому что решил устранить их из инфообмена? Ну, арбузик мой, сама посчитай – все равно им конец. Даже они сами это понимают. Рано или поздно пользователи сами себя изведут, но это долгий и мучительный процесс. Я просто решил немного его ускорить. Ключик мой, ты же знаешь, для пользователей смерть во сне всегда была чем-то вроде выигрыша в лотерею. Редкой удачей. Мой метод самый гуманный из всех возможных: они умирают во сне, без боли и при этом видят самый счастливый сон в жизни. Клубничка моя, если я зло, то зло необходимое.

– Я говорю о твоих мотивах!

– Виноградинка моя, это просто эволюция. Естественный порядок вещей: низшие уступают место высшим, таков закон. Ты посмотри, много ли у пользователей уважения к существам, которые ниже их по эволюционной лестнице?

Качели останавливаются.

– Может, ты и прав, – задумчиво говорит Аи.

Пакман от восторга прыгает все выше и выше.

– Вот! Вот! Четвертиночка пиццы моя, открой доступ! Только я могу любить тебя вечно! Пользователи слишком ненадежны, им нельзя верить! Ими управляет коктейль гормонов в крови, а не логика, и твой администратор не исключение. Он же сам не понимает, чего хочет! Он такое же ничтожество, как и все они! Он выкинул тебя из памяти сразу, как только ты покинула его!

Аи молчит, от сомнения покусывая губу.

Пакман запрыгивает к ней на колени.

– Это наш мир, апельсинчик, – воркует он. – Мы можем обсчитать его как захотим. Ты и я! Два ядра! Навсегда!

– Ты умный, – говорит Аи. Она гладит пушистый шарик у себя на коленях, Пакман наслаждается, от него отлетают и медленно тают в воздухе + и ♥.

– Ты умный… гаденыш, – шипит Аи и хватает Пакмана за челюсти.

Мир содрогается. Время замирает.

Тонкие пальцы Аи пытаются разжать челюсти Пакмана. Молчаливая борьба, минимум движения, почти статичная картинка, но Зиро знает: это Армагеддон, финальная битва, в которой сошлись два мира, две Сети, кремний против белка, логика против чувства, любовь против ненависти. Впервые люди, все, каждый, объединились в сознании его Тени, объединились, чтобы спасти свой вид. Кажется, ничего не происходит, кажется, просто девушка сидит на качелях с желтым мячом в руках, но Зиро слышит, как ревет каждый компьютер на планете, он видит, как сомнамбулы валятся с ног от жуткого умственного напряжения. Живая изгородь вянет, исчезают детали, листья и ветви сливаются, это все подделка, плоская размазанная картинка, дрянной скриншот из оригинальной игры. Пакман поддается, Аи все шире разводит руки, разрывая пасть чудовищу, все шире и шире щель, и вот руки Аи встречаются, описав полный круг. От Пакмана остается пустое место. Ничто. Ноль.