Нулевой пациент. Случаи больных, благодаря которым гениальные врачи стали известными - [38]
Когда случайность дает о себе знать с такой жестокой настойчивостью, начинают говорить о печальном законе серийности. Хотя подобные случайности со статистической точки зрения становились очень подозрительными, при постановке диагноза прерогатива оставалась за ними. Не случайность ли воздвигалась наукой на вершину эволюции вместе с необходимостью на втором месте?
Однако все большее число биологов и медиков постепенно приходили к выводу, что подобного рода случайности тривиальны и не лишены конъюнктурности. Иными словами, наверняка существовала причина такого резкого роста случаев врожденных уродств. Сразу же стали думать об излучении и химических загрязнениях как следствиях войны. Уже было известно, что краснуха оказывает тератогенное действие, но, поскольку новых случаев обнаружено не было, выдвинули гипотезу о возможном возникновении новых вирусов. Подозревали также ядерные испытания, однако в соседних странах они были приостановлены. Упоминали и рентгеновские лучи, но подавляющее большинство матерей с детьми с аномалиями развития не подвергались облучению во время беременности. Думали также об инсектицидах, о средствах для мытья посуды и других токсичных разновидностях бытовой химии. Были выдвинуты и более несуразные гипотезы, как, например, ношение фосфоресцирующих часов[41] или время, проведенное у экрана телевизора. Как всегда, упомянули и наследственность, но ни в одном из этих случаев предпосылок в семье найдено не было…
И никто не заподозрил лекарство. С момента появления инсулина и пенициллина лекарства призваны сделать нас счастливее. Считалось, что плацентарный барьер герметичен, непроницаем для всех химических веществ. Во время беременности не было противопоказано ни одно или практически ни одно лекарство. Министерство и уж тем более фармацевты совершенно не заботились о будущих поколениях. Да и зачем смотреть так далеко?
Впрочем, и так потребовалось немало времени, чтобы подтвердить масштабы трагедии: ни одна страна официально не заявляла о фактах врожденных аномалий развития.
Выдвинув все возможные гипотезы, некоторые врачи начали в конце концов подозревать лекарства, но никто не подумал о Contergan®, который был в аптечке каждой семьи. Злоключения невропатии были уже преданы забвению, и многие беременные женщины продолжили принимать это лекарство против тошноты, и при этом у них появились на свет здоровые дети. Тем не менее статистические данные все более сужались вокруг Contergan®. В 1961 году два врача опубликовали статьи, где подозрения падали на талидомид – это международное непатентованное наименование для фталимид-глутаримида, который содержится в Contergan® и в порядка 70 наименований лекарств во всем мире.
Были опрошены ученые компании Grünenthal, но они продолжали утверждать, что талидомид не проходит сквозь плацентарный барьер. Исследователи, которым заплатили компании, обычно с гораздо большим успехом ведут переговоры, чем испытания и анализы. Ученые столь же многочисленны, как и способы давления, но ни один из них не опроверг правило Эптона Синклера: «Сложно внушить что-то кому-то, если зарплата кого-то зависит как раз от его непонимания».
В конце 1961 года педиатр Видукинд Ленц подтвердил свою обеспокоенность перед членами медицинского сообщества. В качестве помощника выступал адвокат, чей сын и племянница родились без верхних конечностей. В распоряжении Ленца были истории болезни 130 детей с подобными аномалиями, ответственность за которые была бесспорно возложена на лекарство. Он потребовал немедленно изъять лекарство из рынка, чтобы положить конец калечению невинных детей. В компании Grünenthal сочли, что эта информация не заслуживает внимания, и направили авторитетных ученых – репутация тоже может сыграть свою роль, – пригрозив педиатру судебными преследованиями за клеветнические высказывания. Чтобы пресечь сплетни Ленца, фирма немедленно распространила тысячи брошюр, подтверждавших, что лекарство не имело побочных эффектов.
Двадцать четвертого ноября 1961 года в наконец-то встревоженном министерстве собрали совещание, куда были приглашены Ленц, адвокат с братом (по совместительству родители пострадавших детей), а также представители фирмы Grünenthal. И вот гора доказательств родила административную мышь: отныне в аннотации было необходимо упоминать об опасности приема лекарства при беременности, но об отзыве лекарства с рынка речи по-прежнему не шло.
Оскорбленный, Ленц решил написать статью и направить ее в крупнейшие издания. Узнав об этом, представители Grünenthal обратились к заведующему отделением педиатрии, где работал Ленц, с просьбой вразумить этого рядового сотрудника, по их словам недалекого и нежелательного. Но было слишком поздно: ничто не могло помешать публикации статьи, где содержались жесткие и неоспоримые обвинения в адрес талидомида. Grünenthal отреагировала, заявив, что крупные издания парализовали основы объективной медицинской дискуссии. Но поскольку объективность была переменчивой добродетелью, 2 декабря 1961 году в компании приняли решение изъять лекарство из рынка.
