Нулевая точка - [41]

— Совершенно не надо! — кивнул Базилевс, и тут же подозрительно сощурился. — А ты откуда это знаешь?

Амет пожала плечами:

— Я бы так поступила. Спусти брови с затылка, омегами не интересуюсь. Пошли лучше узнаем, как там твою Примари допрашивают. Ты теперь не только мои глаза, но и пропуск на все закрытые мероприятия.

* * *

Допрашивали Катеньку — Примари в лучших традициях двадцатого — двадцать первого веков по летоисчислению Реального Мира. Священник-демон организовал стол с вбитой в столешницу скобой, два стула и пару фонарей направленного света. Сидела Катенька на стуле без одной ножки, её руки были скованны проходившей через скобу цепью. Одно неосторожное движение и Катенька бы упала вместе с колченогим стулом. Судя по свежему синяку на её лбу, это уже имело место.

Перед его демоническим святейшеством лежала стопка пухлых папок и ещё одна, раскрытая, лежала перед ним. В руке священник-демон держал перьевую ручку и рассеяно постукивал ею по нижней губе.

Амет с Базилевсом скромненько встали у стены и сделали вид, что их тут нет и никогда не было.

— Отлично, свидетели для ведения допроса прибыли, — откомментировал их появление священник-демон. — Екатерина Михайловна, вы продолжаете упорствовать в своей ереси?

— Как он её назвал? — прошептал на ухо Амет принц.

— Екатерина, дочь Михаила, — расшифровала та.

— Тишина на галёрке, — чуть повысил голос священник-демон.

Принц и дочь Тёмного Властелина послушно заткнулись.

— Итак, ваше имя? — продолжало его демоническое святейшество, обмакивая ручку в чернильницу и поднося к листам в раскрытой папке.

— Примари делла Кор де Белфагор, — как заведённая оттарабанила Катенька.

— Екатерина Михайловна, вы, как мне кажется, надо мной издеваетесь вот уже полчаса и всё продолжаете упорствовать. Вот здесь, — священник-демон указал на стопку папок, — полное собрание ваших «подвигов» и их возможных результатов, вплоть до коллапса вашего родного Мира. А вот здесь, — тут он достал из-за пазухи скрученный пергамент, — разрешение на ведение дознавания любого подозреваемого в колдовстве. Вы можете поздравить себя с тем, что наконец нарвались на инквизитора. Что такое инквизиция вам рассказывать не надо? Смотрите, Екатерина Михайловна, я же могу применить пытку, у меня и инструмент с собой. Хотите покажу? Вам понравится.

До Катеньки постепенно начало доходить, что ей предлагают. Она замотала головой по сторонам, увидела обещанного ей принца и изобразила на лице мольбу и всепрощение. Что до Амет, так её Катенька в упор не замечала.

— Может всё таки не надо пыток? — спросил Базилевс. И пояснил, — У меня желудок слабенький.

Священник-демон повернул капюшон к стене, где расположилась парочка.

— Слабенький, — подтвердила Амет. — Его всё время блевать тянет. Слышь, твоё высочество, а может тебя Андрес уже?

— Не-не-не, — замотал головой принц, — Андрес честно ждал, пока я никуда не смогу деться.

Его демоническое святейшество как-то горестно вздохнул и отложил в сторону ручку.

— Пытка состоится, — не терпящем возражения голосом, постановил он. — Подозреваемая упорствует.

И, щёлкнув пальцами, рявкнул:

— Тень!

Принц и дочь Тёмного Властелина перевели взгляды на тень, которую отбрасывал священник-демон. Та начала уплотнятся, сгущаться, изменять свою форму и зажила своей жизнью, отделившись. Доля секунды, и в комнате появился мужчина с откровенно пошлым и о-о-очень многообещающим выражением на лице. Мужчина был красноволос, красноглаз и облачён был, наперекор присутствующим, в джинсы в облипку и рубаху навыпуск. Ансамбль довершали высокие сапоги, уместные в любом времени, и железные браслеты, больше похожие на кандалы, на запястьях.

Базилевс, Амет и Катенька дружно и не сговариваясь, забыли, как дышать.

Красноволосый отвесил священнику-демону издевательский поклон на девяносто градусов и осведомился:

— Чего изволит ваше величество, король Галь… Тьху! Чего надо, рожа кошачья?

Троица не дышащих уставилась в одну точку.

Первым наваждение слетело с Амет. Ну мужик, ну экзотичный, ну написано у него на лице, что никому отказать не может. Так мало ли, чего там написано, мужик-то в кандалах, значит принадлежит, как он сам выразился, кошачьей роже. Значит, ничего ей, Амет, не светит.

— Он — собственность, — тут же осведомила она принца. — Закрой рот и втяни слюни.

— А? — очнулся Базилевс, и захлопал маслеными глазками. — Правда? Какая жалость.

— Не бери в голову, — отмахнулась Амет. — У тебя ещё знаешь сколько искушений будет?

Принц с трудом оторвал взгляд от задницы красноволосого.

— Чего изволю? — священник-демон мечтательно почмокал губами, и указал на Катеньку. — Помнишь её?

Красноволосый разогнулся и перевёл взгляд с капюшона на белобрысую Катеньку. Сощурился, оценивающе оглядывая.

— А-а-а-а-а-а-а-аы-ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы, — выдала та, даже не пытаясь стереть набежавшие слюни.

— Вот теперь точно узнаю, — кивнул красноволосый.

— Ай, хатю, хатю, — продолжила пускать слюни Катенька.

— О! Коронные фразы одна за другой! — восхитился красноволосый. — Ни с кем не перепутаешь!

— Она меня забыла! — радостно воскликнул Базилевс, и потёр руки.

— Ох, кто это у нас здесь? — красноволосый сделал вид, что только что заметил стоящую у стены парочку свидетелей.