Нукер Тамерлана - [23]

Он подошел к отлетевшему мечу и поднял. Клинок широкий, массивный, саблевидной формы, чуть изогнутый; заточка односторонняя — оружие, предназначенное для ударов скорее рубящих, нежели колющих. Примерился — рукоять, конечно же, оказалась маловата. Дмитрий воткнул копье в песок и отошел, держа меч в трех пальцах. Вновь отсалютовал Тамерлану и повторил боевой клич. И стал ждать следующего противника.

Теперь против него выступили сразу двое воинов. Значит, с каждым разом противников будет больше. Тенденция опасная — опыта реальных поединков с несколькими противниками Дмитрий не имел и, следовательно, мог допустить ошибку, в результате которой или его ранят, или он кого-нибудь. Он развернулся лицом к навесу, под которым восседал Тамерлан, и демонстративно повернул меч заточенной кромкой лезвия вверх, показывая что будет биться тупой стороной.

В этот момент воины и бросились на него с разных сторон. Он ушел, противники прервали атаку и стали обходить. Схема проще пареной репы: один идет с минимальным опережением, и, пока Дмитрий отражает его атаку, второй обретает свободу действий. “И долго они собираются ходить кругом?” — подумал Дмитрий, держась вполоборота к воинам, чтобы не упускать из виду обоих. И тут солдаты вновь кинулись на него. Дмитрий качнулся, как маятник, вперед и назад, поочередно парируя оба удара. Бил в полную силу, без церемоний. Солдаты не удержали мечей, те отлетели далеко, а сила удара развернула обоих. Дмитрий снова качнулся, достав каждого из них клинком — плашмя по затылкам и уже сдерживая удар. Все было кончено — солдаты лежали без чувств на песке.

Дмитрий снова повернулся к навесу.

Тамерлан что-то громко произнес.

Дмитрий немного выждал, появятся ли еще добровольцы. Их не было.

Тогда он взял меч в обе руки и, неся перед грудью, направился к навесу. Придворные, окружавшие Хромца, зашевелились. Тот снова что-то сказал, с видимым интересом следя за приближающимся Дмитрием.

Дмитрий нутром почувствовал, что слишком близко подходить не нужно, и остановился метрах в четырех от воображаемой линии, проведенной между передними шестами, поддерживающими навес. Здесь он опустился на колено и приложил лезвие меча ко лбу: вспомнилась сцена, виденная в каком-то историческом фильме. Смотрел он только на Тамерлана. Затем положил меч перед собой, ударил себя кулаком, взревел в последний раз:

— Эмир Темир нукер! — и склонился, коснувшись лбом согнутого колена.

А когда распрямил спину, то увидел, что рыжие усы Железного Хромца раздвинула широкая улыбка.

* * *

— Довольно, — сказал Тимур.

Он понял все: странный человек показал ему тупую сторону меча — богатырская сила и мастерство бойца слиты в один гигантский сосуд. Тимур был стар, но зорок и приметлив. Беловолосый великан лишь ударил легонько воинов по шлемам, а те повалились замертво. Рубани он сплеча — и развалил бы каждого на две половинки, словно спелые арбузы. Даже латы бы не спасли.

— Ну и как он тебе, Идигу[14]? — спросил Тимур. Идигу Барлас почесал шрам на щеке.

— А ты сам не видишь, — проворчал он. — Дай ему кольчугу и меч по руке, он один будет стоить десяти искусных воинов. А то и пятнадцати… — Идигу Барлас причмокнул. — Только где ж такому коня под стать найти? Он же лошади хребет переломит…

Тимур усмехнулся.

— А зачем ему конь? — спросил он. — У него ноги гляди, какие длинные.

— Ах-ха-ха… — расхохотался Идигу Барлас, раскачиваясь всем телом. — Ноги длинные…

Тимур со снисходительной улыбкой взглянул на старого полководца. Радуется ну чисто дитя малое. Отменный воин, умный воевода, вернейший человек, но никогда не думает ни о том, что и почему произошло раньше, ни о том, что и как будет дальше. Потому-то и служит Тимуру, хотя они и равны; а потомки Идигу будут служить его, Тимура, потомкам.

Коленопреклоненный гигант смотрел на Тимура ясными зелеными глазами. Юродивый… Не юродивый он вовсе. Тогда кто?

— Пусть подойдет поближе, — велел Тимур. Шейх Hyp ад-Дин[15] поднялся с места, подошел к гиганту и знаками показал, что ему предлагают подойти ближе. Гигант поднялся, пошел вперед, остановился, где приказали, и вновь преклонил колено. С близкого расстояния Тимур заметил пятна белой кожи у гиганта под мышками. Кожа-то у него, оказывается, как белая овечья шерсть, а не красная — просто солнце сожгло.

— Кто ты? — спросил Тимур. — Откуда пришел ко мне?

— Эмир Темир нукер! — хрипло рявкнул гигант. Тимур с досадой закусил рыжий ус. Видать, только эти три слова он и знает.

— Хочешь быть моим воином? — спросил он снова, заранее зная, какой ответ получит.

— Эмир Темир нукер!

Громко вздохнул маленький Улугбек, сидящий рядом с братом, Халиль-Султаном. Тот постарше — четырнадцать лет минуло, а все равно смотрит на беловолосого чужака с раскрытым ртом. Тимур подозвал Улугбека — мальчик поспешно вскочил и подбежал.

— Видишь, — сказал Тимур внуку. — Он не хочет быть твоим дэвом. Он хочет быть моим нукером.

Улугбек кивнул.

— Да, дедушка.

И насупился. Тимур легонько потрепал его по щеке. А потом протянул правую, увечную руку к беловолосому гиганту и произнес всего лишь одно слово:

— Нукер.

Беловолосый “дэв” широко и довольно улыбнулся. И поклонился, прижав широкую ладонь к сердцу.