Нравственность капитализма. То, о чем вы не услышите от преподавателей - [24]

Айн Рэнд и капитализм: нравственная революция

Дэвид Келли

...

В нашей власти начать строить мир заново.

Томас Пейн, «Здравый смысл», 1792

Кризис на финансовых рынках, как и следовало ожидать, спровоцировал резкий рост антикапиталистических настроений. Хотя одной из главных причин рецессии стало государственное регулирование, противники капитализма и их помощники из СМИ возложили всю вину на рыночные механизмы и потребовали еще больше ограничить их действие. Правительство уже в беспрецедентных масштабах вмешивается в функционирование финансовых рынков, и можно с уверенностью сказать, что новые меры по контролю над экономикой не ограничатся Уолл-стрит.

Регулирование производства и торговли – одна из двух основных функций государства в нашей смешанной экономике. Вторая связана с перераспределением – передачей доходов и богатства из одних рук в другие. В этой сфере противники капитализма также воспользовались моментом, чтобы потребовать новых льгот, например гарантированной медицинской помощи, а также усиления налогового бремени для богатых людей. Экономический кризис и избрание президентом Барака Обамы выявили наличие в обществе сильного «подспудного спроса» на перераспределение. Чем это вызвано? Чтобы дать развернутый ответ на этот вопрос, необходимо вспомнить о генезисе капитализма и тщательнее проанализировать аргументы в пользу перераспределения.

Капиталистическая система сформировалась в 1750-1850-х годах в результате трех революций. Первая из них носила политический характер: речь идет о триумфе либерализма, и в частности доктрины о естественных правах, а также тезиса о том, что функции государства должны ограничиваться защитой прав личности, в том числе права собственности. Вторая революция произошла в экономической теории – ее символом стал труд Адама Смита «Богатство народов». Смит показал: когда людям предоставляют свободу в реализации их экономических интересов, результатом становится не хаос, а спонтанный порядок – рыночная система, в рамках которой действия индивидов координируются лучше, а богатства создается больше, чем при государственном управлении экономикой. Третьей революцией, конечно, был Промышленный переворот. Технические инновации стали инструментом гигантского расширения возможностей человека в сфере производства. Результатом стало не только всеобщее повышение уровня жизни, но и появление у энергичных и предприимчивых людей шансов сколотить состояние, немыслимое в прежние времена.

Политическая революция – торжество доктрины прав человека – сопровождалась утверждением нравственных идеалов: освобождением оттирании и признанием самоценности каждой личности, независимо от положения в обществе. В то же время нравственная оценка экономической революции отличалась неоднозначностью: многие считали капитализм греховным явлением. Стремление к обогащению стало жертвой постулатов христианства, направленных против эгоизма и корыстолюбия. Авторы концепции спонтанного порядка понимали, что она содержит в себе нравственный парадокс – греховность отдельных людей может обернуться благом для общества.

Критики рынка всегда использовали в своих целях эти сомнения в его нравственности. Социалистическое движение поддерживалось тезисами о том, что капитализм порождает эгоизм, эксплуатацию, отчуждение и несправедливость. Более мягким проявлением этого же подхода стала концепция «государства всеобщего благосостояния» – перераспределения доходов руками властей во имя «социальной справедливости». Капитализму так и не удалось преодолеть эту изначальную нравственную неоднозначность. Его ценят за экономическое процветание, которое он приносит, и за создание необходимых предпосылок для политической и интеллектуальной свободы. Но большинство его защитников не готовы признать, что «капиталистический» образ жизни – реализация личных интересов за счет производства и торговли – заслуживает уважения и в нравственном плане (не говоря уж о том, чтобы назвать его благородным и тем более идеальным).

В причинах нравственной антипатии по отношению к рынку ничего загадочного нет. Она связана с этикой альтруизма, глубоко укорененной в западной культуре, да и в большинстве других. По меркам альтруизма, реализация личных интересов в лучшем случае никак не связана с нравственностью и заслуживает нейтрального отношения, а в худшем – расценивается как грех. Конечно, успех на рынке достигается за счет добровольного обмена, а значит, удовлетворения потребностей других людей. Но верно и то, что людьми, добивающимися такого успеха, движут соображения личной выгоды, а в этике мотивы имеют не менее важное значение, чем результат.

В просторечии понятие «альтруизм» часто обозначает просто доброту или благожелательность. Но его реальное значение в историческом и философском смысле – это самопожертвование. Для социалистов, которые и создали этот термин, он обозначал полное подчинение отдельной личности общественному целому. Как отмечает Айн Рэнд, «главный принцип альтруизма состоит в том, что человек не вправе жить ради себя, что единственное оправдание его существования – это служение другим, а самопожертвование является высочайшим моральным долгом, добродетелью и ценностью». Альтруизм в этом строгом понимании стал основой для различных концепций «социальной справедливости», используемых для обоснования перераспределения богатства руками государства. Эти государственные социальные программы предусматривают принудительные жертвы со стороны людей, которых облагают налогами для их финансирования. Они означают использование индивида как «ресурса» для коллектива, как средства для достижения целей других людей. И в этом заключается основополагающая причина, по которой каждый сторонник капитализма должен осуждать их с нравственных позиций.