Нож винодела - [66]

Надя подхватила:

— Месье, напоминаю вам, что вы даете показания в рамках дела об убийствах. Я не знаю, отдаете ли вы себе отчет в серьезности фактов.

— Я полностью отдаю себе в этом отчет, мадемуазель. Как я уже сказал вам, Анисе был моим другом. Я обещал ему попытаться приехать на дегустацию вина фабр-шане. Но я пропустил свой самолет, и мне пришлось лететь следующим. В Бордо я прибыл лишь около двадцати одного часа, но это вам уже известно.

— Продолжайте!

— Было уже около двадцати двух часов, когда я добрался до Сент-Эмильона. Я устал и потому позвонил Анисе, сказав ему, что не смогу присутствовать на заседании. Я предложил ему зайти ко мне после, чтобы выпить по стаканчику.

— Вот, значит, почему он пошел через холм Вайян… Надя, ты все записала?

— Да, босс.

Едва успели прозвучать эти слова, как в кабинете затрезвонил телефон. Кюш снял трубку.

— Кюш, это Журдан!

— Мое почтение, комиссар.

— Что вы там еще затеяли, старина?

— А в чем дело?

— Говорят, вы держите под стражей англичанина?

— Да, верно, он как раз передо мной.

— У вас есть обвинения против него?.. Достоверные факты?

— Нет, не совсем, но как раз в эту минуту я пытаюсь прояснить темные стороны.

— Ну так вот, проясняйте без него, а его немедленно отпустите…

— Но…

— Это ясно, Кюш?

— Совершенно ясно, месье дивизионный комиссар.

Надя прекрасно поняла, какое давление было оказано на капитана. Кинсли с самого начала допроса был спокоен, и теперь она знала почему. Когда три четверти часа назад она пришла за ним, компанию ему составляла Жаклина Турно. Они втроем вместе с сенатором готовили свой номер. Против мэрши Надя ничего не могла поделать… По своему статусу та была главным должностным лицом коммуны, имеющим полномочия по расследованию правонарушений, и в этом качестве могла беспрепятственно беседовать с Кинсли.

С мрачным видом Кюш положил трубку. У него на глазах улетучился еще один след, и в это самое мгновение англичанин изменил свою позицию:

— Я все вам расскажу, капитан…

Кюш направился в дом священника. Это единственный способ все выяснить. Он терпеливо подождал у двери. Если Кинсли сказал правду, то это легко будет проверить. Прошли две минуты, никто не открывал. Капитан опять два раза ударил в дверь бронзовым молотком. Но никто так и не появился. Он уже собрался было повернуть назад… Потом остановился. Это слишком глупо! Англичанин находился все еще там, в его кабинете, но если Кюш уйдет, он потеряет драгоценные минуты. Ладно, тем хуже, он все-таки рискнет, наверняка Клеман простит ему это вторжение. Полицейский прошел вдоль каменной стены до металлической двери ограды. На связке всего два ключа. Он вставил тот, который показался более подходящим. И тотчас замок щелкнул. Второй поворот ключа — и дверь отперта. Кинсли говорил правду. Теперь Кюш проник в сад. Он добрался до застекленной двери и вставил второй ключ. И тут опять никаких сюрпризов: ключ повернулся.

Внутри все в полном порядке, никого не видно. Кюш приступил к осмотру и открыл ящик письменного стола. В эту минуту дверь распахнулась. Клеман столкнулся лицом к лицу с Кюшем.

— А-а, Клеман, извините за вторжение.

Полицейский был крайне смущен, но Клеман не выглядел удивленным.

— Если вы здесь, значит, на то у вас есть серьезная причина.

— В самом деле, у англичанина, которого мы арестовали, есть ключи от сада и от вашей комнаты. Он рассказал нам, что постоянно встречался с Анисе… Скажем, тайно.

— Я вас что-то не понимаю…

— Прошу вас пока никому об этом не говорить.

— Я слушаю вас.

— В тысяча девятьсот девяносто девятом году Анисе и Кинсли вместе купили один виноградник. Кстати, это бывшее владение Блашара. Англичанин был стеснен в средствах, и Анисе внес пятьдесят процентов суммы. Так что он владел половиной виноградника.

— Отсюда и эта страсть к винам и тот факт, что он отказывался уезжать из города в другую коммуну.

Клеман показал на внушительную библиотеку и многочисленные труды о вине.

— Но откуда он взял такие деньги?

— Насколько мне известно, семья Анисе была богатой. Монсеньор Леру сказал мне однажды, что тот был бароном и последним потомком одного из самых старинных родов французской аристократии.

— Разве, принимая монашество, вы не даете обет бедности?

— Конечно, но у всех нас есть слабости, и потом, священники имеют право владеть имуществом.

— По словам Кинсли, официально ничего не было оформлено. Они лишь подписали документ, не имеющий юридической силы. Приехав семнадцатого июня, он собирался предложить Анисе вернуть деньги в обмен на долговую расписку. Когда около двадцати трех часов он открыл дверь своего дома на холме Вайян, Анисе лежал в крови.

— И он никого не видел?

— Хороший вопрос. Аббат, вы стали бы отличным полицейским, я уже говорил вам об этом. Он видел, как кто-то убегал… И это все, что я могу вам сказать.

— Это соответствует полученной мной информации.

— Какой информации?

— Один из моих прихожан проходил через холм Вайян около двадцати трех часов и узнал Кинсли, склонившегося над телом. Англичанин, должно быть, услышал шаги и поспешно ушел в дом. Через несколько минут все огни в доме погасли. Тогда прихожанин подошел и узнал моего предшественника. Все последующее вам известно.