Ноздря в ноздрю - [99]

И кто это сделал? Определенно не Джордж Кейли. Ему бы сил не хватило.

Я огляделся. Значит, был кто-то еще.

Внезапно из ресторана донесся крик Каролины, и я вихрем пересек автомобильную стоянку, через посудомоечный закуток влетел на кухню, метнулся к кабинету. Каролина, широко раскрыв глаза, стояла посреди комнаты, и не одна.

Перед ней застыл Яцек, тоже в крови. Большие капли падали с пальцев левой руки на деревянный пол, образовав у ноги ярко-красную лужу. «Неужто, — подумал я, — кровопролитие никогда не закончится?» Я поднял пистолет, но напрасно. Прежде чем успел произнести хоть слово, Яцек упал на колени и медленно повалился на пол, застыл на спине. Ему прострелили левое плечо.

Яцек, человек, которому я не доверял, кухонный рабочий, на деле оказался хорошим парнем и, несомненно, спас мне жизнь.

Полиция в конце концов прибыла. И «Скорая помощь». Позвонить Каролина позвонила, но пребывала в таком шоке, что не смогла связать двух слов. Дежурный определил, с какого номера сделан звонок, и направил в «Торбу» патрульный автомобиль и машину «Скорой помощи».

Сначала Яцека, потом Каролину увезли в больницу. Медики заверили меня, что с ними все будет в порядке, но эту ночь и Яцек, и Каролина проведут в больнице. Каролина никак не могла прийти в себя от шока и, похоже, второй раз упускала возможность побывать в отеле «Бедфорд лодж».

Полицейские, приехавшие на первом патрульном автомобиле, не знали, что и делать, вот почему даже не подходили к двери холодильной камеры, а в ожидании подкрепления растягивали вокруг ресторана бело-синюю ленту с повторяющейся надписью: «ПОЛИЦИЯ — ПОСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН».

Я попытался уехать в «Скорой помощи» с Каролиной, но меня остановил полисмен, сказав, что я должен остаться в ресторане и дать показания.

Так что я прошел в вестибюль, где на каменных плитках, лицом вниз, лежал Ричард. Ногой отодвинул часть осколков, опустился рядом с ним на колени. Не сомневался, что он умер, но на всякий случай пощупал пульс на запястье левой руки. Пульса не было, а кожа уже похолодела. Как такое могло случиться с моим метрдотелем? Какое-то время я постоял на коленях, положив руку ему на плечо, словно мог утешить в смерти, а потом подошел полицейский и попросил отойти от трупа.

Наконец прибыло подкрепление: детективы в штатском, группа спецназа и армейские саперы. Понятное дело, никто из них не стремился открыть дверь в холодильную камеру. Потому что внутри находился человек с заряженным пистолетом. Они решили подержать преступников там, чтобы они охладились в прямом смысле слова. Три градуса тепла — не слишком комфортная температура без пальто, перчаток и шляпы. А поскольку дело происходило погожим днем в конце мая, Петр Комаров и Джордж Кейли пришли в ресторан в рубашках с короткими рукавами. Но я совершенно не переживал из-за этого.

Один из детективов допросил меня, и я попытался объяснить, что произошло. Получилось сложно, да и его больше занимали мысли о преступниках в холодильной камере. Он сказал мне, что меня допросят позже, в полицейском участке. Я зевнул, надеясь, что произойдет это утром.

Перед тем как разобраться со взрывчаткой, саперы потребовали, чтобы и я, и полиция покинули ресторан. Так что какое-то время я сидел на пластиковом стуле на автомобильной стоянке. Один из медиков подошел, накинул мне на плечи красное одеяло, спросил, как я себя чувствую.

— Все отлично, — ответил я и вспомнил другой случай, когда мне накидывали на плечи красное одеяло: на ипподроме Ньюмаркета в день взрыва. Но теперь действительно все было отлично. Кошмар закончился.

Эпилог

Шестью месяцами позже я открыл «У Максимилиана» — великолепный ресторан в южной части Беркли-сквер в Мейфэре, где в основном подавали блюда французской кухни с тонким английским влиянием.

Открытие стало грандиозным событием, собравшим множество гостей. В одном углу обеденного зала даже играл струнный квартет. Я частенько поглядывал на его участниц, четырех элегантных молодых женщин в черных платьях. Особо мое внимание привлекала альтистка. С длинными, до плеч, забранными в конский хвост волосами, синими глазами, высокими скулами, тонким носом, широким ртом, волевым подбородком. На ее левой руке сверкали бриллианты обручального кольца. Я подарил его ей, встав на колено в кухне, перед прибытием первого гостя.

— Я-то всегда думал, что твое имя Максуэлл, а не Максимилиан! — громыхнуло у моего уха. Подошел Бернард Симс. — Слышал, ты решил превратить истицу в жену. — Он покачал головой, улыбнулся.

— Виновен, — ответил я, не в силах сдержать улыбку.

Все обвинения по статье семь Закона о качестве пищевой продукции от 1990 года с меня сняли, по гражданскому иску об отравлении мы решили все проблемы во внесудебном порядке. Истица сочла, что обвиняемый с ней полностью рассчитался.

Агент Каролины попытался потребовать свои пятнадцать процентов, но Бернард объяснил ему, что он имеет право на пятнадцать процентов ее заработка, а в данном случае компенсацию истица получила не в денежной форме. Агенту, конечно, такой расклад не понравился, но, опять же, у Каролины возникли бы немалые сложности, попытайся она играть на 85 % альта, сработанного в 1869 году Стефано Скарампеллой.