Ноздря в ноздрю - [28]
Она с интересом оглядывалась, проходя мимо длинного сервировочного стола, на котором разложенные по тарелкам блюда стояли под инфракрасными лампами, чтобы не остыть, дожидаясь, пока официанты унесут их в обеденный зал. Свободную руку мисс Хардинг держала около лица, словно боялась, что заразится неизлечимой болезнью, если к чему-то прикоснется.
«Дорогая моя, — подумал я, — вас придется убеждать дольше, чем я предполагал».
— Здесь встречаются кухня и обеденный зал, — объяснил я. — Кухонный персонал находится по одну сторону этого стола, официанты — по другую.
Она кивнула.
— Может, сделаете фотографию? — предложил я.
— Нет. Еще успею. Прежде всего мне хочется поговорить с вами о взрыве.
— Хорошо, — кивнул я. — Мы поговорим, но сначала я выпью кофе. — Я мог бы приготовить кофе и в баре, но мне хотелось показать ей кухню, пусть она и не соглашалась сфотографировать ее.
Мы прошли к дальней стене, где я и поставил кофеварку, которая обычно стояла в обеденном зале.
— Точно не хотите чашечку? Кофе только что сварили.
Несколько мгновений она оглядывала сверкающие поверхности из нержавеющей стали. Такие чистые, что она могла бы накраситься, смотрясь в любую из них, как в зеркало. Даже плиты и те блестели. Я заметил, что она начала расслабляться.
Протянул ей кружку дымящегося кофе.
— Молоко, сахар?
— Немного молока. Благодарю.
Я улыбнулся. Первый раунд остался за Мортоном.
— Все это новое? — Она поставила брифкейс на пол, взяла кружку.
— Нет. Этой кухне шесть лет, хотя вон ту плиту, — я указал на крайнюю, — добавили два года тому назад, чтобы хоть немного облегчить жизнь.
— Но все так блестит.
— Должно блестеть, чтобы инспектор не закрыл кухню. В большинстве домашних кухонь не разрешили бы готовить еду для ресторана. Сказали бы, что там слишком много грязи и жира. Когда вы протирали пол под вашим холодильником? — Я указал на кухонный холодильник, в котором мы держали только курятину.
Мисс Хардинг пожала плечами:
— Не припомню.
И второй раунд остался за Мортоном.
— Пол под этим холодильником протирали вчера. И протрут сегодня. Собственно, протирают каждый день, за исключением воскресенья.
— Почему не в воскресенье?
— У моего уборщика выходной. — Я не сказал ей, что пол протирал сам, а вечером в воскресенье никогда не работал. Оставлял кухню на Карла и шел отдыхать после суетливого воскресного ленча.
Она еще больше расслабилась, даже положила руку на поверхность разделочного стола.
— Если все так чисто, каким образом вам удалось отравить столь много людей и почему вашу кухню закрыли на обеззараживание?
Третий раунд Хардинг оставила за собой.
— Прежде всего, еда здесь не готовилась. Для званого обеда на территории ипподрома поставили временную кухню. Но чистота в ней поддерживалась такая же, как и здесь.
— Но такого быть не могло. — Я промолчал. Она продолжала напирать: — Тогда почему все гости отравились?
Я решил пока не упоминать про загадочную фасоль, поэтому ничего не сказал и лишь пожал плечами.
— Неужели вы не знаете? — В ее голосе слышалось неподдельное удивление. — Вы отравили двести пятьдесят человек и не знаете как? — Она закатила глаза. И четвертый раунд остался за Хардинг, так что счет сравнялся.
— Я готовил блюда из исходных продуктов, безо всяких полуфабрикатов. Все было свежее, чистое и качественное. За исключением рогаликов и вина, все блюда я приготовил сам.
— Вы говорите, что люди отравились хлебом?
— Нет-нет. Я говорю, что не понимаю, как люди могли отравиться, а моя репутация оказаться под угрозой, если сегодня, готовя такой же обед, я бы делал то же самое, что и в пятницу. — Мортон добился первого нокдауна.
Она, впрочем, не сдавалась.
— Но ведь люди отравились, в этом сомнений нет. Пятнадцать человек оказались в больнице, один умер. Вы не чувствуете, что ответственность лежит на вас? — Это был удар в корпус, но я контратаковал.
— Люди отравились, все так. Но ваша газета ошиблась, написав, что кто-то умер в результате отравления. Никто не умер. Более того, в больнице оставили не пятнадцать, а только семь человек.
— Пятнадцать, семь, точное количество значения не имеет. Факт остается фактом. Людям было так плохо, что их пришлось госпитализировать.
— Только в результате обезвоживания.
— Обезвоживание может убить, и очень быстро, — нанесла она сильный удар. — Брат моего деда умер от почечной недостаточности, вызванной обезвоживанием. — Второй нокдаун, на этот раз в пользу Хардинг.
— Я вам сочувствую, — ответил я, приходя в себя. — Но, заверяю вас, никто не умер, съев приготовленный мною обед. Может, мне следует подать на вас в суд за такое обвинение?
— Тогда почему в больнице сказали, что кто-то умер?
— Действительно, в субботу утром в больнице умер мужчина, который пришел туда ночью. Там поначалу подумали, что причина смерти — пищевое отравление, но ошиблись. На обеде он не был. Умер от другого.
— Вы уверены? — подозрительно спросила она.
— Абсолютно. Свяжитесь с больницей.
— Они мне не скажут. Сошлются на их политику: не разглашать сведения о пациентах.
— Тогда обратитесь к вашему неофициальному источнику. Исходя из этой неправильной информации, Управление контроля пищевой продукции закрыло мою кухню, несмотря на то что обед готовили в другом месте. Вы же сами видите, какая она чистая.
Конезаводчик Дэниел Рок по просьбе графа Октобера расследует странные случаи на скачках. Некоторым лошадям явно дают допинг, который, однако, не может выявить ни одна экспертиза. Под видом младшего конюха Рок проникает в конюшню, которая связана с подозрительными лошадями, — и понимает, что ввязался в гораздо более опасное предприятие, нежели полагал вначале.
Во время скачек «Гранд нэшнл» в Эйнтри на глазах у сотен людей неизвестный убивает Геба Ковака, финансового консультанта фирмы «Лайял энд Блэк», человека на первый взгляд совершенно законопослушного и в криминальных историях не замешанного. Ник Фокстон, бывший жокей, друг и коллега Ковака, а также по несчастливой случайности прямой свидетель преступления, просто не может остаться в стороне. А когда и у него над головой начинают свистеть пули, убеждается, что затеянное им расследование, а точнее, его скорейшее завершение – это единственный способ остаться в живых.
Вложив фантастические деньги в покупку племенного жеребца, молодой банкир Тимоти Эктрин надеется со временем вернуть их с огромной прибылью, но, к несчастью, все потомство породистого скакуна нежизнеспособно из-за жутких врожденных увечий. Пытаясь выяснить причину неудачи, Тимоти начинает собственное расследование. Теперь на кон поставлены уже не только его капитал и репутация, но и жизнь.
Для жокея-профессионала Келли Хьюза, короля стипль-чеза, остаться без лицензии – сущий кошмар. Поэтому Хьюз решает провести собственное расследование обстоятельств, приведших к столь неожиданному для него решению Дисциплинарного комитета…
Сид Холли — бывший жокей, получив тяжелую травму, вынужден оставить скачки и взяться за работу частного детектива. Выполняя просьбу тестя, он начинает опасное расследование несчастных случаев и финансовых махинаций вокруг ипподрома Сибери.
Александра никому не могла рассказать правду и выдать своего мужа. Однажды под Рождество Роман приехал домой с гостем, и они сразу направились в сауну. Александра поспешила вслед со свежими полотенцами и халатами. Из открытого окна клубился пар и были слышны голоса. Она застыла, как соляной столп и не могла сделать ни шага. Голос, поразивший её, Александра узнала бы среди тысячи других. И то, что обладатель этого голоса находился в их доме, говорил с Романом на равных, вышибло её из равновесия, заставило биться сердце учащённо.
Валентин Владимиров живет тихой семейной жизнью в небольшом городке. Но однажды семья Владимировых попадает в аварию. Жена и сын погибают, Валентин остается жив. Вскоре виновника аварии – сына известного бизнесмена – находят задушенным, а Владимиров исчезает из города. Через 12 лет из жизни таинственным образом начинают уходить те, кто был связан с ДТП. Поговаривают, что в городе завелась нечистая сила – привидение со светящимся глазами безжалостно расправляется со своими жертвами. За расследование берется честный инспектор Петров, но удастся ли ему распутать это дело?..
Если вы снимаете дачу в Турции, то, конечно, не ждете ничего, кроме моря, солнца и отдыха. И даже вообразить не можете, что столкнетесь с убийством. А турецкий сыщик, занятый рутинными делами в Измире, не предполагает, что очередное преступление коснется его собственной семьи и вынудит его общаться с иностранными туристами.Москвичка Лана, приехав с сестрой и ее сыном к Эгейскому морю, думает только о любви и ждет приезда своего возлюбленного, однако гибель знакомой нарушает безмятежное течение их отпуска.
Если весь мир – театр, то балетный театр – это целый мир, со своими интригами и проблемами, трагедиями и страстями, героями и злодеями, красавицами и чудовищами. Далекая от балета Лиза, живущая в Турции, попадает в этот мир совершенно случайно – и не предполагает, что там ей предстоит принять участие в расследовании загадочного убийства и встретиться с любовью… или это вовсе не любовь, а лишь видимость, как всё в иллюзорном мире театра?Этот роман не только о расследовании убийства – он о музыке и о балете, о турецком городе Измире и живущих в нем наших соотечественниках, о людях, преданных театру и готовых ради искусства на все… даже на преступление.
В номере:Денис Овсянник. Душа в душуИгорь Вереснев. Спасая ЭрикаОксана Романова. МощиТатьяна Романова. Санкторий.
Каждый думает, что где-то его жизнь могла бы сложиться удачнее. Такова человеческая натура! Все мы считаем, что достойны лучшего. А какова реальность? Всегда ли наши мечты соответствуют действительности? Не стоит винить свою Родину во всех бедах, свалившихся на вашу голову. В конечном счете, ваша судьба находится исключительно в ваших руках. В этом остросюжетном детективе перед читателем открывается противоречивая Америка, такая соблазнительная и жестокая. Практичные американцы не только говорят на другом языке, но они и думают по-другому! Как приспособиться к новой жизни, не наляпав ошибок? Да и нужно ли? Данный детектив входит в серию «Злополучные приключения», в которых остросюжетная линия тесно переплетена с записками путешественника и отменно приправлена искромётным юмором автора.