Ной. Всемирный потоп - [71]

– «Ровно» означает не только «красиво», но и «крепко», – пояснил Ной. – И если уж делать, то делать как следует. Я тоже могу сказать: «зачем так долго и тщательно мешать кашу, ведь сойдет и так!».

– Сойдет, – проворчала Эмзара. – Волам сойдет, они все съедят, а нам не сойдет. Если плохо мешать, то снизу пригорит, а сверху останется сырым, да и мед не распространится равномерно и оттого с одного боку будет сладко, а с другого не очень! И что ты лезешь ко мне с советами? Разве учу я тебя, как надо строить Ковчег?! Иди умойся, расчеши волосы и бороду, ведь скоро будем встречать нашу новую невестку!

Ной улыбнулся и хотел выйти, но у порога столкнулся с Шевой. Шева выглядела расстроенной, даже поникшей.

– Поистине мой удел приносить вам дурные вести! – сказала она, качая головой, с которой сполз платок. – Услышала я, что убили кузнеца Гидвона, с которым вчера разговаривал отец наш, и пришла сказать о том…

Своего отца, который уже умер, Шева называла «отец мой», а про Ноя говорила «отец наш», подразумевая, что он отец ей и ее мужу или же просто «отец».

– Повитуха Седа шла мимо наших ворот и кричала, что Гидвона загрызла лиса-оборотень! – добавила Шева.

– Лиса-оборотень? – удивился Ной. – Она что – видела лису своими глазами?!

– Не знаю, – Шева виновато потупила взор, хотя за ней не было никакой вины. – Она не сказала, что видела своими глазами. Просто кричала: «лиса-оборотень загрызла кузнеца Гидвона!». Должно быть видела…

– Седа и не увидит, а расскажет, – заметила Эмзара. – Ее язык не отличает придуманное от увиденного…

– Встреть Гишару сама! – сказал ей Ной и вышел во двор.

Там он побрызгал в лицо водой, что должно было изображать умывание, наскоро пригладил ладонями волосы и бороду, и, сочтя, что так можно появляться на людях, вышел на улицу и быстрым шагом, едва ли не бегом, пошел к кузнице Гидвона.

– Разве твой Ковчег уплыл, Ной, что ты разгуливаешь с утра без дела?! – крикнули ему, насмехаясь, но Ной не стал обращать внимания.

На стражников, ссорившихся из-за бурдюка с брагой, он тоже не обратил внимания, а вот возле распростершейся на дороге женщины остановился и склонился к ней. Женщина была одета в рубище, в спутанных седых волосах видны репьи. Бродячая нищенка. Ной тронул женщину за плечо, но она не пошевелилась. Тогда Ной перевернул женщину с живота на спину и увидел, что она мертва. Тело еще не успело остыть и окоченеть, значит, умерла она совсем недавно. Кто-то унес ее суму, ведь нищенки без сумы не ходят. «Мог бы хотя бы оттащить тело с дороги, раз уж забрал суму», – подумал Ной. Он отнес легкую (кожа да кости) покойницу в сторону, положил у приметной старой смоковницы и покрыл ее лицо ее же платком. Ной собирался потом вернуться с мотыгой и похоронить несчастную. Погребение – последняя дань уважения, которую мы можем отдать ближнему своему. Бродячих собак не оставляют без погребения, как можно оставить человека?

Покойник на твоем пути – это плохой знак, дурное предзнаменование. Ной не верил в предзнаменования такого рода, ибо считал, что женщина умерла, потому что пришел ее черед умереть, а не для того, чтобы накликать ему что-то плохое. Но тревога в сердце усилилась, и боязнь того, что Гидвона и впрямь убили, превратилась в уверенность – мертв кузнец, нет больше его среди живых.

Неисповедимы пути Господни, и переплетены они непостижимо, но Ной был уверен в том, что если кузнец умер не сам по себе, а от чьей-то руки, то убила его та же самая рука, которая убила и Ирада. Некто, кого Ной видит каждый день… Или некто, кого он должен был видеть, по мнению кузнеца…

Но не кто-то из домашних, теперь уже нет в этом сомнений.

Кто же?

Соседка Хоар, вдова Ирада? Зачем ей рядиться в мужские одежды, подпоясываться веревкой и приклеивать себе бороду, чтобы убить собственного мужа? Жене проще подмешать яд в еду или питье… Ирад был не стар, но уже и не так молод, чтобы смерть его вызвала удивление. Известно же, что крепкие полнокровные мужчины могут умереть от того, что кровь ударит им в голову. Можно тайком сгноить горсть зерна, чтобы оно поросло черной плесенью, а затем смолоть, смешать с соком дурной ягоды и добавить в еду мужу. У покойника будет такой же багровый цвет лица, который бывает при ударе крови в голову. Никто ничего не заподозрит, а и кого сейчас волну подобное? Старосту Сеха, который должен надзирать за порядком и творить суд праведный? Где Сех и где порядок? Где Сех и где праведный суд? У Сеха один порядок – кто принесет мзду, тот будет оправдан, вне зависимости от того, что он натворил, а кто не принесет мзды, тот будет осужден, даже если не сделал ничего дурного.

Хоар не подходит… Кто еще? Стражник Хегам, который вечно слоняется то возле дома, то возле Ковчега? Явно Сех поручил Хегаму следить за Ноем, вот он и следит. Хегама можно заподозрить, ведь он стражник, находящийся в подчинении у старости Сеха и праведности в нем нет ни капли. Такой и убьет по приказу своего хозяина, и следить станет, и любую мерзость сотворит. Уддль свою и силу свою Хегам давно утопил в браге, но ударить ножом в спину он сможет. Ударить ножом безоружного, да еще в спину, исподтишка, это не в честном бою сойтись с умелым противником. Для такого не нужно ни удали, ни силы, нужна только подлость, а уж этого у Хегама в избытке и все прибывает, да прибывает.