Новый выбор оружия - [4]

– Здорово, парни! – прокричал он. – Вы прямо в срок, а Антон Васильевич уже на месте, нервничает. Товар с вами?

Я постучал по контейнеру:

– Конечно, с собой, ты нас знаешь!

Заговорил Никита:

– Ну и дрянь. Знал бы ты, чего мы натерпелись…

Я легонько пихнул Пригоршню в бок, и он замолк. Истосковался, бедняга, по обществу за три дня.

Вслед за Буруном мы вошли в гусятню, где сигаретный дым смешивался с химическим запахом недавнего ремонта. Это был бар, какие в Зоне называют либеральными: не требовалось сдавать оружие при входе, охранников тоже не наблюдалось. Хозяин рассчитывал на благоразумие посетителей. Новенький, наверное, наивный.

А вообще тут было приятно: дубовые лакированные столы со скатертями из мешковины, массивные стулья, на стенах – рисунки: вот у входа прямо передо мной багряное небо во время выброса, чуть дальше – незнакомая болотистая местность, помойка, присыпанная снегом и черное пятно ворона.

С еле слышным треском рассекали воздух лопасти гигантского вентилятора, похожего на вертолетный винт, с них свисали длинные нити, закручивались в воздухе.

Столы располагались вдоль стен – десять штук, свободных четыре. Плюс барная стойка, за которой грустил бармен, медитируя на вентилятор, и три посетителя. Завидев нас, бармен подтянулся и придал лицу приветливое выражение. Странный тип, совсем не похожий на завсегдатаев Зоны: светловолосый, патлатый, в белой рубашке и кожаном жилете. Он напоминал студента художественного института.

– Химик, – прогудел Пригоршня. – Ты пиво обещал… Ооооо!

Проследив за направлением его взгляда, я заметил-таки между двумя мужиками за барной стойкой девушку – невысокую, миниатюрную, с каштановыми волосами, собранными на затылке в хвост. Девушка задумчиво смотрела на пивной бокал, ее напарники скучали. Того, что по правую руку от нее, я знал. Это был Патриот, чуть сдвинутый на жидомасонских заговорах парень арийской наружности, сталкер довольно удачливый, но слишком нервный. А вот второго, высокого узколицего мужика, видел впервые. Его веки напоминали мешки, и свисали на глаза, из-за чего лицо приобретало жалобно-флегматичное выражение. Сколько ему лет? Точно больше пятидесяти, таких в Зоне единицы.

– Никита, сначала дела, – шепнул я и зашагал к крайнему столику, где спиной к нам сидел клиент. Антон Васильевич узнавался по округлой розоватой плеши на темечке, прикрытой жидкими зачесанными набок волосами. Бурун уже сел к нему, и они повернулись.

– Ладно, – буркнул топающий позади Пригоршня.

Антон Васильевич занервничал, пересел в угол и вцепился в дорожную сумку. Выстрелил взглядом и отвел глаза, заерзал на стуле. Даже не офисный планктон – крыса кабинетная, трусливая. Пригоршня обрушился на стул, шмякнул шляпой по столу и воззрился на девушку. Я сел рядом с Никитой и отметил, что она прехорошенькая и даже камуфляж не скрывает достоинств ее фигуры. Ладно, грудь под курткой не видно, но ноги-то, ноги – от ушей, а у невысоких девушек такое бывает нечасто. Все, пропал Пригоршня.

– Здравствуйте, – проблеял Антон Васильевич и водрузил на нос старомодные очки.

Я молча поставил на стол вещмешок, откуда извлек контейнер с «ластиком» и положил перед клиентом, который воззрился на него с брезгливостью, как на дохлое насекомое.

– Вы посмотрите, посмотрите, – самодовольно проговорил Пригоршня, отрыл рот, но покосился на меня и смолк.

– Это не опасно? – клиент подвинул контейнер к себе, покрутил его, не понимая, что с ним делать.

– Только артефакт не трогайте! – возопил Пригоршня и аж подпрыгнул на месте. – Меня так накрыло, чуть сам себя не удавил. А потом отпустило, но голова отключилась, и спокойно стало…

– Давайте, помогу, – я забрал контейнер и нажал незаметную кнопку сбоку. – Только не прикасайтесь.

Это был не привычный трехсекционный контейнер в форме чемоданчика, а небольшой хромированный, вытянутой прямоугольной формы. Новейшая разработка: весит меньше, не так мешает на поясе. Когда знаешь, что возьмешь один артефакт – самое то.

Клиент вытаращился на явившийся взору «ластик». Взял себя в руки и спросил осторожно:

– Оно, точно, сработает?

– Еще как! – закивал Никита. – На себе попробовал. Вы только это… Нашу пригоршню нам того, – он выразительным жестом сгрёб воображаемые деньги со стола.

Кашлянув, деликатный Бурун проговорил:

– Пойду пиво закажу. Вам темное, как обычно?

– Ага, и мяса жареного, да побольше, – улыбнулся Пригоршня. – А то жрать охота.

– Мне тоже мяса, – бросил я и перевел взгляд со спины Буруна, удаляющегося к бармену, на Антона Васильевича.

– Понимаете, – прошептал клиент. – Моей единственной дочери шестнадцать лет, год назад она заболела. Маниакально-депрессивный психоз, – прочтя на лице Пригоршни недоумение, он объяснил: – Это когда жить становится так больно, что аж невыносимо. Если во время приступа дать ей «ластик», он заберет ее боль, и ей полегчает. Мне психиатр так объяснил.

Он потянулся к контейнеру и неожиданно для нас выхватил артефакт. Его невыразительное лицо вытянулось, из глаз брызнули слезы, он протяжно застонал, а потом затих, растянувшись на столе и пуская слюни. Пригоршня вскочил, перевернув стул, сдавил запястье клиента – его кулак разжался, и чуть посверкивающая губка «ластика» выпала в подставленный мной контейнер.