Новый реализм - [5]
- Ой, простите! - Тонкая кожа хозяйки стала красной. - С утра сошли! - И уже без церемоний отшвырнула кошку в сторону прихожей.
- Что ж, весна, - попытался пошутить Роман Валерьевич; Наталья Алексеевна перевела, женщины осторожно посмеялись.
Хозяйка затерла кофе бумажными полотенцами, потом вынесла таз с накапавшей с потолка водой. Роман Валерьевич, наблюдая за ней, поднял глаза на пятно. В центре оно было уже не желтым, а темно-серым. В юности Роман Валерьевич недолго учился в строительном училище, определил: скоро отвалится кусок штукатурки. "А перекрытия-то наверняка деревянные. Тут мощно может рухнуть". Потолок было жалко.
- А скажите, Роман, проза всех новых реалистов так мрачна? - последовал новый вопрос.
- Гм, честно говоря, я не понимаю, что значит "мрачна". - Он стал показно раздражаться, это часто шло на пользу встречам. - В том-то и дело, что проза новых реалистов не мрачная, не чернушная, а предельно объективная. Мы показываем реальность во всем ее многообразии. Среди новых реалистов есть писатели бодрые, жизнеутверждающие, как, например, Сергей Шаргунов. - Наталья Алексеевна поморщилась, она не любила Шаргунова. - Но нельзя сказать, что он не пишет про темные стороны жизни. Есть Илья Кочергин, москвич, который жил на Алтае несколько лет. Его тема - неприкаянность нынешних тридцатилетних, неустроенность их в новых реалиях. Есть эпатажная Ирина Денежкина, которая честно и беспощадно пишет о молодежи. - В голосе Натальи Алексеевны послышалось уже явное неудовольствие, Денежкину она не считала за писательницу, но Роман Валерьевич упорно продолжал. - Кстати сказать, ее чуть ли не на все европейские языки перевели... Еще есть Аркадий Бабченко, воевавший в Чечне. - Женщины набросились на свои блокнотики и тетрадки, а Наталья Алексеевна шепотом сообщила ему:
- Я им Аркашу приводила. Очень хорошая была встреча.
- Да, вот Аркадий Бабченко, - воодушевился Роман Валерьевич. - Его повесть "Алхан-Юрт", это даже не совсем повесть, а документальное и в тоже время высокохудожественное описание нелепого, бессмысленного боя и вообще войны... В общем, главное в новом реализме - достоверное описание действительности. Будет правда жизни, будет и художественная правда.
- Спасибо, - кивнула Наталья Алексеевна и обратилась к женщинам: - Сам мо квэсчинс.
- Я хотела бы, - заговорила хозяйка. - Разрешите, я буду... инглиш? Я не очень хорошо могу выражать по-русски...
- Да, конечно! - Роман Валерьевич обрадовался, что вопрос будет задавать она - можно открыть смотреть на приятное лицо, делая вид, что пытаешься понять, о чем она.
Девушка говорила слегка гнусавя, и от этого становилась по особенному, по-новому соблазнительна. И Роману Валерьевичу показалось, что он не в этой тесной, перегруженной Москве, а где-то там, в неведомом Брюсселе или в ведомом Берлине; что через час выйдет отсюда, завернет в тихий кабачок, выпьет неспешно бокал хорошего вина. Нет, сто граммов шнапса. Закусит куском жареной свинины... Вечером погуляет на улице красных фонарей, посмотрит, пофантазирует, отдохнет душой...
Заметил не сразу, но первым - одна из женщин, слева на диване, стала странно заваливаться на бок. Молча, медленно. Уронила блокнот и ручку.
- Эй! - перебил Роман Валерьевич долгий вопрос хозяйки. - Смотрите.
Началась паника, суета. Суетились, конечно, женщины; Роман Валерьевич поднялся со стула и всячески показывал, что он наготове, но не знает, что именно делать.
Уложили женщину, подоткнули подушками, чтоб не упала. Много и вразнобой говорили по-английски. Выделялось, как заклинание, слово "Ана"...
Теперь Роман Валерьевич рассмотрел ту, что потеряла сознание. Довольно молодая, оказывается, но полная, оплывшая какая-то. Большая грудь увиделась лишь когда женщина оказалась в горизонтально положении - такие сдобные блины. Лицо вроде бы симпатичное, но неухоженное, без косметики, без чего-то такого, что заставило бы им любоваться.
Хозяйка прибежала со стаканом воды. Лежащей стали брызгать на лицо, слабо шлепали по щекам, мяли пальцы.
- Нашатырный спирт надо, - сказал Роман Валерьевич хозяйке; та посмотрела на него непонимающе и протянула трубку радиотелефона.
Роман Валерьевич передал ее Наталье Алексеевне.
Дозвонились до скорой, объяснили, что иностранка, гражданка Румынии, потеряла сознание, и не приходит. Диктовали адрес, код замка внизу... Серая кошка, воспользовавшись моментом, снова запрыгнула на стол и легла между посулы, круглыми своими глазами глядела на людей, словно бы призывая их взять ее за шкирку и сбросить на пол.
Конечно, Роман Валерьевич был растерян - растерян, но не напуган. Его взбадривали такие происшествия, заставляли очнуться от полусна однообразности. В мозгу начинали работать какие-то новые участки, рождались молодые клетки...
То ли вода помогла, то ли шлепки - женщина приоткрыла глаза, что-то пробормотала. Роман Валерьевич сел на стул.
- Что с ней? - спросила Наталью Алексеевну.
- Она, оказывается, беременна, и почувствовала кровь.
- М-м, н-да. - Роман Валерьевич поискал, что бы сказать еще, нашел: - Для беременных специальная скорая есть. У меня жена когда младшую дочку ждала, вызывала. Номер, жалко, не помню.
«Елтышевы» – семейный эпос Романа Сенчина. Страшный и абсолютно реальный мир, в который попадает семья Елтышевых, – это мир современной российской деревни. Нет, не той деревни, куда принято ездить на уик-энд из больших мегаполисов – пожарить шашлыки и попеть под караоке. А самой настоящей деревни, древней, как сама Россия: без дорог, без лекарств, без удобств и средств к существованию. Деревни, где лишний рот страшнее болезни и за вязанку дров зимой можно поплатиться жизнью. Люди очень быстро теряют человеческий облик, когда сталкиваются с необходимостью выживать.
Роман Сенчин – прозаик, автор романов «Елтышевы», «Зона затопления», сборников короткой прозы и публицистики. Лауреат премий «Большая книга», «Ясная Поляна», финалист «Русского Букера» и «Национального бестселлера». Главный герой нового романа «Дождь в Париже» Андрей Топкин, оказавшись в Париже, городе, который, как ему кажется, может вырвать его из полосы неудач и личных потрясений, почти не выходит из отеля и предается рефлексии, прокручивая в памяти свою жизнь. Юность в девяностые, первая любовь и вообще – всё впервые – в столице Тувы, Кызыле.
В новой книге Романа Сенчина две повести – «У моря» и «Русская зима». Обе почти неприкрыто автобиографичны. Герой Сенчина – всегда человек рефлексии, человек-самоанализ, будь он мужчиной или женщиной (в центре повести «Русская зима» – девушка, популярный драматург). Как добиться покоя, счастья и «правильности», живя в дисбалансе между мучительным бытом и сомневающейся душой? Проза Сенчина продолжает традицию русской классики: думать, вспоминать, беспокоиться и любить. «Повести объединяет попытка героев изменить свою жизнь, убежать от прошлого.
Роман Сенчин – прозаик, автор романов «Елтышевы», «Зона затопления», «Информация», многих сборников короткой прозы. Лауреат премий «Большая книга», «Ясная Поляна», финалист премий «Русский Букер», «Национальный бестселлер». Слом, сбой в «системе жизни» случается в каждой истории, вошедшей в новую книгу Романа Сенчина. Остросоциальный роман «Елтышевы» о распаде семьи признан одним из самых важных высказываний в прозе последнего десятилетия. В повестях и рассказах цикла «Срыв» жизнь героев делится на до и после, реальность предлагает пройти испытания, которые обнажат темные стороны человеческой души и заставят взглянуть по-другому на мир и на себя.
В новом сборнике известный писатель-реалист Роман Сенчин открывается с неожиданной стороны – в книгу включены несколько сюрреалистических рассказов, герои которых путешествуют по времени, перевоплощаются в исторических личностей, проваливаются в собственные фантазии. В остальном же все привычно – Оля ждет из тюрьмы мужа Сережу и беременеет от Вити, писатель Гущин везет благотворительную помощь голодающему Донбассу, талантливый музыкант обреченно спивается, а у Зои Сергеевны из палисадника воруют елку.
Серия «Перемены к лучшему» — это сборники реальных позитивных историй из жизни современных писателей. Забыть свою первую любовь невозможно. Была ли она счастливой или несчастной, разделенной или обреченной на непонимание, это чувство навсегда останется в сердце каждого человека, так или иначе повлияв на всю его дальнейшую жизнь. Рассказы из этого сборника совершенно разные — романтичные, грустные, смешные, откровенные… они не оставят равнодушным никого.
Главный герой — начинающий писатель, угодив в аспирантуру, окунается в сатирически-абсурдную атмосферу современной университетской лаборатории. Роман поднимает актуальную тему имитации науки, обнажает неприглядную правду о жизни молодых ученых и крушении их высоких стремлений. Они вынуждены либо приспосабливаться, либо бороться с тоталитарной системой, меняющей на ходу правила игры. Их мятеж заведомо обречен. Однако эта битва — лишь тень вечного Армагеддона, в котором добро не может не победить.
Своими предшественниками Евгений Никитин считает Довлатова, Чапека, Аверченко. По его словам, он не претендует на великую прозу, а хочет радовать людей. «Русский Гулливер» обозначил его текст как «антироман», поскольку, на наш взгляд, общность интонации, героев, последовательная смена экспозиций, ироничских и трагических сцен, превращает книгу из сборника рассказов в нечто большее. Книга читается легко, но заставляет читателя улыбнуться и задуматься, что по нынешним временам уже немало. Книга оформлена рисунками московского поэта и художника Александра Рытова. В книге присутствует нецензурная брань!
Знаете ли вы, как звучат мелодии бакинского двора? А где находится край света? Верите ли в Деда Мороза? Не пытались ли войти дважды в одну реку? Ну, признайтесь же: писали письма кумирам? Если это и многое другое вам интересно, книга современной писательницы Ольги Меклер не оставит вас равнодушными. Автор более двадцати лет живет в Израиле, но попрежнему считает, что выразительнее, чем русский язык, человечество ничего так и не создало, поэтому пишет исключительно на нем. Галерея образов и ситуаций, с которыми читателю предстоит познакомиться, создана на основе реальных жизненных историй, поэтому вы будете искренне смеяться и грустить вместе с героями, наверняка узнаете в ком-то из них своих знакомых, а отложив книгу, задумаетесь о жизненных ценностях, душевных качествах, об ответственности за свои поступки.
Александр Телищев-Ферье – молодой французский археолог – посвящает свою жизнь поиску древнего шумерского города Меде, разрушенного наводнением примерно в IV тысячелетии до н. э. Одновременно с раскопками герой пишет книгу по мотивам расшифрованной им рукописи. Два действия разворачиваются параллельно: в Багдаде 2002–2003 гг., незадолго до вторжения войск НАТО, и во времена Шумерской цивилизации. Два мира существуют как будто в зеркальном отражении, в каждом – своя история, в которой переплетаются любовь, дружба, преданность и жажда наживы, ложь, отчаяние.
Книгу, которую вы держите в руках, вполне можно отнести ко многим жанрам. Это и мемуары, причем достаточно редкая их разновидность – с окраины советской страны 70-х годов XX столетия, из столицы Таджикской ССР. С другой стороны, это пронзительные и изящные рассказы о животных – обитателях душанбинского зоопарка, их нравах и судьбах. С третьей – раздумья русского интеллигента, полные трепетного отношения к окружающему нас миру. И наконец – это просто очень интересное и увлекательное чтение, от которого не смогут оторваться ни взрослые, ни дети.
Оксана – серая мышка. На работе все на ней ездят, а личной жизни просто нет. Последней каплей становится жестокий розыгрыш коллег. И Ксюша решает: все, хватит. Пора менять себя и свою жизнь… («Яичница на утюге») Мама с детства внушала Насте, что мужчина в жизни женщины – только временная обуза, а счастливых браков не бывает. Но верить в это девушка не хотела. Она мечтала о семье, любящем муже, о детях. На одном из тренингов Настя создает коллаж, визуализацию «Солнечного свидания». И он начинает работать… («Коллаж желаний») Также в сборник вошли другие рассказы автора.