Новый Раскольников - [2]

сначала — буйство огня, после — пепел и дым.

закономерен итог — всё выжжено и мертво.

соразмеряй свой слог с пространством и головой.

добивая своих врагов, не подставляйся сам.

и не посвящай стихов ублюдкам и подлецам.

ЦЕЙТНОТ

в цейтноте надобно быстро двигать руками

флажок упадёт не раньше чем кончится время

на сорок ходов два с половиной

имя

становится кармой

переломить

кроме

тотальной борьбы с врагами

белого шума

сакрального бреда

лозунгов

ленин с нами

ежевечерних сводок

военной темы

еженедельных пьянок

меж выходными

работа на доброго дядю

достаток в доме

кроме

этого есть и другое

некогда думать

в ожидании новостей

«если бы ты была мотыльком…»

если бы ты была мотыльком

порхающим беззаботно

я б стал сапогом кирзовым

что подловит тебя на взлёте

и размажет тебя всмятку

если бы ты была Лебедем

в окружении референтов

я б стал вертолётом ми-восемь

что рухнет с тобою вместе

зацепившись за ЛЭП лопастями

если бы ты была пешеходом

форсирующим дорогу

я б стал той самой девяткой

что нахуй тебя раздавит

за переход в неположенном месте

Под знаком Девы (себе и тебе)

Идёшь ли домой с работы, смотришь ли теле,

видео, либо прочую ерунду,

типа тупой Масяни, — на самом деле

нянчишь свою утрату, свою беду.

Думаешь: пережить ещё день, неделю,

месяц, другой, и время излечит, и

будет гораздо легче, — на самом деле

тёмные сны — твои и стихи — твои.

Ищешь ли отвлечений в чужой постели,

бурных забвений. Мнится: в один из дней

станет светло и тихо. На самом деле

всё, как и было. Даже ещё черней.

Некросонет

Представь, что ты по-прежнему живой.

Обычный день. Типичные заботы.

Дела, друзья, непыльная работа.

Осенний дождь. В каморке угловой

Холодной влажно. Сырость над Невой.

Над Городом — промозглость небосвода.

Идёт экспансия безрадостной погоды.

Уродлив дом на набережной. Твой

Безмозглый братец слушает хип-хоп,

Листает комикс, морщит узкий лоб.

Юнец тупой, но хоть не славит Кришну.

Дрожит листва, редея на ветвях.

Октябрь кончается. Зима торчит в дверях.

…Как мне ни жаль, но ты в картинке лишний.

«А в Вашем доме пахнет смертью…»

А в Вашем доме пахнет смертью,

И это явно неспроста.

Любезный, Вы уж мне поверьте,

Уже заказаны места

В аду для Вас и Вашей шлюхи.

Уже продали тот КамАЗ,

С которого однажды рухнет

Бетонная плита. И вас

Расплющит вместе с колымагой

На трассе Петербург-Москва. —

Тебя, с твоим ебалом наглым,

И пассию твою. Слова

Уже отпущены. Вы — жертвы

Грядущей катастрофы. Вспять

Не повернуть. И кто там первый

Из вас подохнет — мне плевать.

дорожно-медитативный сонет

найдётся кто-то, кто мне всё расскажет

БГ

ты чувствуешь себя нехорошо,

точнее говоря, — совсем лажово,

ещё точнее — так, что даже слова

такого нет. надвинув капюшон,

закрой глаза. вчерашний день прошёл.

в мозгу туман. нутро бунтует. снова

не вспомнить ничего. цветёт лилово

под левым глазом бланш. чего ещё

тебе расскажут про минувший праздник,

что удался на славу, не иначе?

ты ждёшь с тоской и думаешь: «ну вот,

опять из жЫзни выпал литр последний,

я что-то как-то разошёлся нынче».

и вздрагиваешь: скоро новый год.

Разбиться стеклянным гоблином ©

Я был с тобою нежен, ангел мой…

Листаю памяти истёртые страницы —

Юдоль моей души. Как говорится,

Бреду воспоминаньями. Хромой

Лирически-клинический герой

Юродствует, ему опять не спится:

«Ты так красива, что…», «Ты словно птица…»,

«Ей богу, ты…». Мне кажется порой —

Будь я иным в каких-то проявленьях:

Язвительнее, скажем, или злее, —

Давно б затёр лицо, глаза твои.

Увы, в покрытых изморозью стенах

Растёт кристалл тоски и с губ не смеет

Ангинно-сипло… расколоться… и…

мы на горе всем

гляди в окне

вскрывает вены ленин

и варшавянку ангелы поют

горит в огне

страна моя и тени

согбенные так суетно снуют

трубит труба

пожар от ветра воет

и гремлины беснуются в дыму

трещит судьба

по швам вопит шестое

от ужаса и пищи нет уму

умру ли я

на то и крематорий

чтоб мировой пожар не погасить

любимая

мне кажется порою

что проще пить блевать и дальше пить

«тони, тони, пакетик с чёрным чаем…»

тони, тони, пакетик с чёрным чаем,

в казённой чашке со следами от

губной помады (фигли — общепит).

день нескончаем, про печаль поёт

корейский шансонье, точней сипит,

бубнит под нос. поверхность изучаю

застеленного скатертью стола.

разводы, пятна, ты мне не дала

позавчера, и вряд ли дашь сегодня.

и в этой суете предновогодней

терпеть ещё неделю или две —

«семейный праздник» ибо. в голове

зудит рефрен: я по тебе скучаю…

тони, тони, пакетик с чёрным чаем.

«Я твой нарисовал портрет…»

Я твой нарисовал портрет

В абстрактном стиле.

Его на двери в туалет

Повешу. Или

Порву в клочки, под томный марш

Шопена, ибо

Таков сегодняшний кураж,

Тебе спасибо.

Пусть сточных вод девятый вал

Твой фейс полощет.

Порвал, что демона изгнал,

И стало проще.

И стало незачем гадать

И хаять долю.

Так обретаешь благодать,

Покой и волю.

Ничто не давит, не гнетёт

Паскудным грузом.

Так вычищаешь разум от

Дурных иллюзий.

___

Когда ж наскучит мне покой,

Жить станет плоско. —

Я нарисую профиль твой

В манере Босха.

«но розенкранц и гильденстерн мертвы…»

…но розенкранц и гильденстерн мертвы.

два проходных никчёмных персонажа —

невелика потеря. (в скобках: даже

смешно писать об этом). Головы

не сохранил никто из них. увы,

абсдача вышла, приключилась лажа.

король был крут, и расторопна стража,