Новый порядок - [44]
На пристани была суета. Воины садились в лодки, стоявшие едва не вплотную, отталкивались копьями, брали со дна долблёнок короткие широкие вёсла. Впрочем, лодок-долблёнок было не так уж много. Куда больше было рыбачьих лодок, сработанных из камышовых вязанок, стянутых верёвками. Тутепх поморщился — такие лодки тихоходны и очень неповоротливы, да и грузоподъёмность куда меньше. Но что делать… Если для небольших сторожевых отрядов хороших лодок ещё хватало, то для всего войска где набраться? В Земле Папируса большие деревья почти перевелись, а купить лодки у торговцев с верха последний год было невозможно.
Впрочем, плыть недалеко. Уже через три дня войско встанет на выбранной позиции, преграждая путь армии Нармера. Вблизи горловины, где Хапи распадается на множество рукавов. Где начинается Земля Папируса.
— Слушай, а тросы-то погрузили? — спохватился Тутепх.
— Да погрузили, погрузили, не переживай.
— ДобрО. Ладно… Ясте, ты ведёшь передовой отряд. Я за тобой. Тинум — замыкающий. Все остальные отряды номов присоединятся к нам по дороге. Ясте, давай!
— Ап! Ап! Поднажми!
На крик кормщика гребцы вонзили вёсла в воду с большей силой.
— Не гони так, Нехмен, — подал голос Нармер, — нам ещё плыть и плыть.
— Как скажешь, Повелитель! — отозвался кормщик.
Широкая гладь Хапи блестела, как стеклянная. Сезон Восходов — лучшее время в Земле Пчелы. Спадает невыносимый зной, и лучи Ра обретают ласковую мягкость. Правда, случаются порой пыльные бури, но это нечасто и всего на пару-тройку дней, не дольше. А вот в Земле Папируса как раз в это время идут холодные моросящие дожди.
Журчала вода под носом лодки. Нармер разглядывал берега, проплывающие мимо. На обнажившейся от воды жирной почве, утопая по щиколотку, трудились земледельцы, равномерно взмахивая тяжёлыми мотыгами. За ними шли женщины, широкими взмахами рассеивая зерно из висящих на груди лукошек. Нармер поморщился. Да, нынешнее ополчение дорого обойдётся Земле Пчелы. Сколько рабочих рук оторвано от дела, и это в самый сев! Ладно… Придётся снизить в этом году налог. А все убытки покроют болотники.
Нармер перевёл взгляд на правый, дальний берег. И там на обнажившейся почве копошились люди, казавшиеся крохотными мошками. Отсюда казалось, что тёмная стена пойменных лесов подступила вплотную к воде. Да, леса занимают больше трёх четвертей заливных земель, оставляя свободными только самые низменные участки. Вот если бы ВСЮ пойму Хапи сделать плодородной, занять полями… Но это такой труд, что страшно себе даже представить…
Нармер усмехнулся. Те голодранцы, что спустились с гор, давно вымерли. Но каждая война имеет свойство приносить массу пленных. А нынешняя обещает прямо-таки небывалый урожай. Так что болотники помогут и в этом. Да, Нармер заставит их потрудиться на благо Земли Пчелы. И в конечном счёте на благо всей Кемет, если разобраться. На общее благо. Ну, а кто не захочет, пойдёт на корм крокодилам. Себек всех примет в утробу свою.
Нармер прикрыл глаза, улыбаясь. Блаженные часы отдыха в пути… Плыть бы так вот и плыть… Он вздохнул. Это невозможно так же, как отсутствие разлива Хапи после восхода Сотис. У него, Нармера, работают все, вплоть до собак и кошек. И он сам себе не исключение.
— Амахти!
Молодой писец, новый секретарь, взятый взамен покойного Атумхета, споро перелез через банки гребцов, присел рядом. Гляди-ка, и камышовое перо с чернильницей уже приготовил, понятливый малый…
— Давай-ка займёмся делами, Амахти. Нечего бездельничать. Потом некогда будет.
— … А не разорить ли нам эту крепость к демонам?
Тинум поигрывал медным кинжалом, узким и длинным, с обмотанной полоской кожи рукоятью. Положил растопыренную пятерню на стол и быстро-быстро колол остриём между пальцами, оглашая помещение дробным сухим стуком.
— Проткнёшь вот лапу — неодобрительно покосился на него Тутепх.
— Да не проткну… — Тинум только ускорил темп. — Так что насчёт заставы?
Тутепх вздохнул.
— А смысл? В крепости пятьсот солдат. При штурме мы положим полторы тысячи наших. А как придёт Нармер, придётся бросить. Сжечь. Нет, пусть стоит. У нас каждый воин сейчас на вес золота, Тинум. Когда мы разобьём Нармера, эта застава достанется нам без боя.
Тинум вздохнул, бросил кинжал в ножны.
— Ладно, ты прав. Пойду ставить заграждение на воде.
— Давай, давай.
По двускатной камышовой крыше длинного навеса, стоявшего на окраине пограничной деревушки, шуршал мелкий занудный дождь. Неподалёку дымили костры, воины, переговариваясь, резали тростник и сооружали шалаши — в Сезон Восходов под открытым небом не больно-то заночуешь, тут не верхние земли. Пахло варевом.
Это место было природной крепостью на пути вторжений уже больше ста лет. Хапи защищал воинов Земли Папируса надёжнее крепостных стен. Протоки перегораживались толстыми смолёными канатами в несколько рядов. Конечно, канат можно перерубить за тридцать-сорок вздохов. Но это один канат. А десять? А двадцать? А под ливнем стрел? Так никаких солдат не хватит…
И обойти стороной не получится. То есть можно обойти пешком посуху, а толку? Переправляться вброд, не имея лодок, не решится самый последний идиот.
Быть прямым Исполнителем предначертанного свыше — не привилегия, а тяжкое наказание, данное за прежние грехи и злодеяния. Что может быть безумнее, чем полюбить бесплотный дух?Но Исполнитель, витязь Первей, как и ведущая его бесплотный дух Голос Свыше, уверены — в конце концов они добьются счастья, потому что этот мир в основе своей всё-таки справедлив…
Сентябрь 1974 года. Советский Союз…Четырнадцатилетний Антон поспорил с друзьями, что проведет ночь на Кунцевском кладбище, приковав себя к могильной оградке. Он не верит в оживших покойников, но когда видит бредущую между могил белую фигурку, то с трудом удерживается от дикого крика…Десять лет спустя Антон – свежеиспеченный инженер, который трудится в Научно-Производственном Объединении им. Лавочкина, где строят межпланетные станции. Антон один из участников легендарного проекта «Вега», курируемого Комитетом Государственной Безопасности.
Зима 1237 года. Орды Батыя вторглись на русскую землю. Горят города и веси, и нет такой силы, что могла бы остановить нашествие. Остаётся последняя призрачная надежда — убить Бату-хана.
Обыкновенный молодой человек, рядовой автомеханик ничем не примечательной конторы Роман Белясов больше всего на свете любил рыбалку и никогда не задумывался над бесполезным вопросом: в чём смысл жизни? Тем более он не верил в нелепые средневековые выдумки про ангелов… Но в жизни, как известно, иногда происходит даже то, чего быть никогда не может, и однажды Роману на своём опыте приходится убедиться — ангелы вовсе не миф, равно как и смысл жизни…
Оказывается, чтобы стать ангелом, совсем не обязательно умирать. Роман Белясов, романтик и просто хороший парень, обрёл крылья благодаря случайности и, конечно же, большой и светлой любви. Отныне он живая легенда, биоморф, с зачатками всеведения и… Нет, до всемогущества пока ещё очень далеко. На планете ангелов, опередивших в развитии людей веков на двадцать, Рома чувствует себя как пигмей в метро. Но он учится изо всех сил, чтобы стать полезным своим новым родичам, а вместе с ними и всему человечеству, которое в недалёком будущем ждут трудные времена.
Давно и прочно забыты те времена нашествия Батыя на Святую Русь. Какими были они, те люди, скрытые от нас толщей тёмных веков, можно ли увидеть их, понять, прочувствовать? Можно, если вы почитаете увлекательнейший исторический роман Павла Комарницкого!Мария Ростовская была одной из дочерей черниговского князя Михаила Всеволодовича. В 14 лет вышла она замуж за молодого князя ростовского Василько. Мария любила Ростов и молодого мужа своего без памяти. Родила она ему сыновей. Но пришла беда — орды хана Батыя хлынули на Русь, захватили в плен любимого мужа.
О северных рубежах Империи говорят разное, но императорский сотник и его воины не боятся сказок. Им велено навести на Севере порядок, а заодно расширить имперские границы. Вот только местный барон отчего-то не спешит помогать, зато его красавица-жена, напротив, очень любезна. Жажда власти, интересы столицы и северных вождей, любовь и месть — всё свяжется в тугой узел, и никто не знает, на чьём горле он затянется.Метки: война, средневековье, вымышленная география, псевдоисторический сеттинг, драма.Примечания автора:Карта: https://vk.com/photo-165182648_456239382Можно читать как вторую часть «Лука для дочери маркграфа».
Москва, 1730 год. Иван по прозвищу Трисмегист, авантюрист и бывший арестант, привозит в старую столицу список с иконы черной богоматери. По легенде, икона умеет исполнять желания - по крайней мере, так прельстительно сулит Трисмегист троим своим высокопоставленным покровителям. Увы, не все знают, какой ценой исполняет желания черная богиня - польская ли Матка Бозка, или японская Черная Каннон, или же гаитянская Эрзули Дантор. Черная мама.
Похъёла — мифическая, расположенная за северным горизонтом, суровая страна в сказаниях угро-финских народов. Время действия повести — конец Ледникового периода. В результате таяния льдов открываются новые, пригодные для жизни, территории. Туда устремляются стада диких животных, а за ними и люди, для которых охота — главный способ добычи пищи. Племя Маакивак решает отправить трёх своих сыновей — трёх братьев — на разведку новых, пригодных для переселения, земель. Стараясь следовать за стадом мамонтов, которое, отпугивая хищников и всякую нечисть, является естественной защитой для людей, братья доходят почти до самого «края земли»…
Человек покорил водную стихию уже много тысячелетий назад. В легендах и сказаниях всех народов плавательные средства оставили свой «мокрый» след. Великий Гомер в «Илиаде» и «Одиссее» пишет о кораблях и мореплавателях. И это уже не речные лодки, а морские корабли! Древнегреческий герой Ясон отправляется за золотым руном на легендарном «Арго». В мрачном царстве Аида, на лодке обтянутой кожей, перевозит через ледяные воды Стикса души умерших старец Харон… В задачу этой увлекательной книги не входит изложение всей истории кораблестроения.
Слово «викинг» вероятнее всего произошло от древнескандинавского глагола «vikja», что означает «поворачивать», «покидать», «отклоняться». Таким образом, викинги – это люди, порвавшие с привычным жизненным укладом. Это изгои, покинувшие родину и отправившиеся в морской поход, чтобы добыть средства к существованию. История изгоев, покинувших родные фьорды, чтобы жечь, убивать, захватывать богатейшие города Европы полна жестокости, предательств, вероломных убийств, но есть в ней место и мрачному величию, отчаянному северному мужеству и любви.
Профессор истории Огаст Крей собрал и обобщил рассказы и свидетельства участников Первого крестового похода (1096–1099 гг.) от речи папы римского Урбана II на Клермонском соборе до взятия Иерусалима в единое увлекательное повествование. В книге представлены обширные фрагменты из «Деяний франков», «Иерусалимской истории» Фульхерия Шартрского, хроники Раймунда Ажильского, «Алексиады» Анны Комнин, посланий и писем времен похода. Все эти свидетельства, написанные служителями церкви, рыцарями-крестоносцами, владетельными князьями и герцогами, воссоздают дух эпохи и знакомят читателя с историей завоевания Иерусалима, обретения особо почитаемых реликвий, а также легендами и преданиями Святой земли.