Новый Олимп - [52]

Осмыслив всю глубину бедствия, нарты порешили выкопать останки бедового Сырдона, засмолить их в бочку и швырнуть бочку в морскую бездну. Так они и сделали. Кого-то даже совесть мучала, правда, не больше недели. А потом наступила для нартов спокойная жизнь. Но ненадолго.

Была зима. Вдова Сырдона сидела на крыльце и, сердитая на весь свет, жевала беззубым ртом горячую лепёшку, когда скрипнула калитка и на двор вошел бедовый нарт Сырдон. Живой и здоровый. Выглядел он куда лучше, чем на смертном одре, помолодел, посвежел, лишь ехидная ухмылка была всё той же. Жена ахнула и в страхе выронила лепёшку.

– Я смотрю, ты чтишь мою память, женщина, – весело сказал Сырдон.

– А как же… – пролепетала испуганная старуха.

– Вы, видно, запамятовали, что мой дядя по отцу властитель морей? Он подобрал моё тело, воскресил меня, и вот я здесь, собирай на стол, я проголодался. Смерть истощает, – саркастически ухмыльнулся Сырдон и прошёл в дом.

С той поры каждый знал, что из любой передряги выберется Сырдон, хоть в море кинь, сухим выйдет. Хоть камнями завали, бессмертен Сырдон!..

Зал грохотал аплодисментами, но Нарт больше на сцену не вышел. Он быстро пробежал по коридорам, нырнул в гримёрку и, притворив дверь, устало выдохнул.

– Что ж вы, уважаемый Нарт, не знаю, как по батюшке, от публики сбежали?

Из-за ширмы, что отгораживала дальний закуток комнаты, вышел человек в сером костюме. Внешность он имел непримечательную, но вёл себя так, словно выбивать людей из колеи и ставить их в неловкое положение было для него делом привычным.

– Просто Нарт, – абсолютно спокойно ответил Сырдон, будто бы и не случилось никакой неожиданности. – А вы, простите, кто?

– Меня зовут Юрий Борисович. Мне бы с вами поговорить.

– Говорите, – разрешил Нарт и сел в кресло.

Незваный гость хмыкнул.

– У вас удивительная манера исполнения.

– Спасибо, – кивнул Нарт. – Вам автограф дать?

– И удивительная манера представлять своё творчество.

– Я не представляю своё творчество.

– Это и удивительно. Люди на сцене обычно разговаривают с залом. А вы вроде как сторонитесь своих зрителей.

– Люди на сцене обычно заигрывают со своим зрителем, – хитро сощурился Нарт. – Вам, Юрий Борисович, не кажется, что песня должна говорить сама за себя? Искусство не нуждается в представлениях, рекламе, в объяснении того, насколько оно интересно, необычно, примечательно. В рекламе нуждается товар. Искусство же просто живёт, если оно настоящее.

– А если оно не настоящее?

– Если оно придуманное, то живёт оно ровно столько, сколько живут разрекламировавшие его дураки, а порой и того меньше. Но вы ведь не об искусстве со мной пришли говорить?

Непримечательный Юрий Борисович снова хмыкнул.

– Знаете, я имею обширный опыт общения с разными людьми…

– …и привыкли забалтывать собеседника, а потом резко брать быка за рога, – с лукавой улыбкой продолжил Сырдон.

– Вот только у меня такое впечатление, что я сегодня с вами ролями поменялся.

Постучали, не дожидаясь ответа, дверь приоткрылась, и в образовавшуюся щель протиснулась голова юноши из сотрудников зала.

– Простите, можно мы цветочки?..

Сырдон устало кивнул. Дверь распахнулась, несколько девушек заволокли в гримёрку огромный ворох цветов и столь же быстро и тихо ретировались.

– Миллион-миллион-миллион алых роз, – шутливо пропел гость в сером костюме.

– Все мои песни, Юрий Борисович, для меня как воспоминания молодости. Я их через себя пропускаю каждый раз, и это утомляет. Вы уж давайте ближе к делу.

Юрий Борисович снова кхекнул.

– Ладно, давайте к делу. Ваше творчество заинтересовало солидных людей. Меня попросили договориться о встрече. Если вы произведёте должное впечатление, у вас будет всё, что захотите.

– У меня, Юрий Борисович, и так есть всё, что я хочу, – растянул губы в улыбке Сырдон.

– Я говорю о совсем другом уровне доходов, – гость подошёл ближе. – Ваши песни…

– Я пою не за деньги, – перебил Нарт.

Гость упёрся одной рукой в гримёрный столик, другой в спинку кресла и навис над Сырдоном, пахнуло тонким ароматом дорогого одеколона с ещё более тонким оттенком оружейной смазки:

– Хорошо, но вы поймите, что ваша текущая аудитория для вас потолок. А если мы поможем, речь пойдёт о совсем другой аудитории. Будете «Лужники» собирать, страну представлять на международных конкурсах. Надо только постараться и создать хорошее впечатление.

Говоря всё это, Юрий Борисович склонялся всё ниже, так, что последние слова проговорил едва не в лицо старику. Но тут же будто спохватился и распрямился.

– Не буду вас утомлять. Тем более торопить. Вы подумайте, а я позвоню вам на неделе, чтобы услышать принципиальное согласие и рассказать, куда подъехать. Всего доброго, Нарт, не знаю, как вас по батюшке.

И неприметный гость мышью вышмыгнул из гримёрки.

– Глупость и гордость, – тихо сказал Сырдон закрывшейся за ним двери. – Сколько лет живу, а ничего не изменилось, гордость и глупость всё так же делают людей слепыми. А как далеко могли бы уйти, если б были зрячими.

Глава 19 День рождения сосиски

Рабочий прототип нашего гаджета удалось собрать даже раньше, чем я предполагал. Повезло с производителем корпусов. Хотя за те деньги, которые я вложил в эту разработку, можно было уложиться в какие угодно сроки. Мотивация, жёсткий контроль и деньги – три кита, на которых можно поднять любое дело. Дайте человеку интересную работу, с которой он не захочет бежать домой и в отпуск, стимулируйте его деньгами и обеспечьте достойной материальной базой, и человек сделает невозможное. Найдите сотню таких человек, выстройте систему рабочих отношений между ними, и вы перевернёте мир.