Новый мозг - [66]
Кроме того, к духовности стали серьезнее относиться на предприятиях и организациях. Раз уж в Концептуальном веке доминируют «постматериалистские ценности» и «нематериальные запросы», то закономерно, чтобы этот феномен проявлялся там, где мы проводим бóльшую часть своего времени, – на рабочем месте.
Пять лет назад Иан Митрофф, профессор Школы бизнеса Маршалла Южнокалифорнийского университета, и Элизабет Дентон, бизнес-консультант, опубликовали отчет под названием «Духовный аудит корпоративной Америки». Они опросили около сотни менеджеров о духовности на рабочих местах и пришли к довольно неожиданным заключениям. Большинство опрошенных понимало «духовность» примерно одинаково: не принадлежность к определенному вероисповеданию, а «общее стремление найти смысл и предназначение своей жизни». Но опрошенные были настолько обеспокоены тем, как бы способы выражения духовности на рабочем месте не обидели их коллег (представителей самых разных конфессий), что очистили свой лексикон от всего, что касается этой тематики. При этом, как выяснили Митрофф и Дентон, сотрудники фирм хотели бы обозначить на своих рабочих местах свои духовные ценности (и тем самым показать, что они присутствуют там «целиком», а не как часть социального маскарада), но стесняются это делать. Когда читаешь их отчет, можешь чуть ли не физически представить себе эту реку духовного поиска, готовую затопить коридоры офисов. В этом-то все и дело: если бы компании давали этим духовным исканиям возможность реализоваться, их дела, скорей всего, пошли бы намного лучше. Ведь одновременно Митрофф и Дентон выяснили, что компании, которые признают духовные ценности и ставят их в один ряд с задачами предприятия, добиваются бóльших успехов, чем остальные. Иными словами, духовность, получившая пропуск в офисное здание, не будет отвлекать сотрудников от их прямых обязанностей. Скорее наоборот – поможет их выполнять.
Если это осознают в сколько-то значимом числе компаний, мы, скорей всего, станем свидетелями усиления духовного начала в бизнесе: сотрудник той или иной структуры будет требовать от нее не только денег, но еще и духовного смысла. Согласно одному недавнему опросу, более трех из пяти взрослых американцев уверены, что ощущение духовного смысла в работе улучшило бы их пребывание на рабочем месте. Семьдесят процентов респондентов, отвечавших на вопросы в рамках ежегодного исследования менеджмента, проводимого британским аналитическим центром Роффи Парка, сказали, что им бы хотелось, чтобы в их работе было больше высокого, духовного смысла. А за последние несколько лет возникли группы типа «Ассоциации Духа на работе» и ежегодная международная конференция «Дух в бизнесе».
Кроме того, развивается бизнес, обслуживающий духовную сферу, – коммерческие предприятия, помогающие ищущей высшего смысла части населения удовлетворять свои потребности в трансцендентном. Вспомним свечное производство, о котором шла речь в главе 2. Заодно вспомним о расцветших пышным цветом студиях йоги, евангелических книжных магазинах и «зеленых» продуктах, начиная от «Тойоты Приус» и заканчивая косметикой «Боди шоп». Рич Карлгаард, проницательный издатель «Форбса», утверждает, что это показатель нового этапа в развитии бизнеса. Сначала, в 1990-х, произошла революция качества. Потом совершилось то, что Карлгаард называет «революцией дешевизны», – резко снизились цены на товары и люди во всем мире приобрели мобильные телефоны и получили доступ в Интернет. «Что дальше? – спрашивает он. – Смысл. Предназначение. Более глубокое переживание жизни. Называйте это каким угодно словом или выражением, но знайте, что потребитель все больше и больше заинтересован в этих качествах. Помните Абрахама Маслоу[226] и Виктора Франкла. Стройте на этом свой бизнес»[227].
«За счастьем, – писал Виктор Франкл, – нельзя гоняться, все должно произойти само собой». Но из чего рождается счастье? Этот вопрос дразнил человеческий род с тех пор, как он возник и появилась возможность его дразнить. Но лишь сейчас психология нашла хоть какие-то ответы на этот вопрос – в большой степени благодаря работам Мартина Селигмана, профессора Пенсильванского университета и основателя «позитивной психологии» (автора книги «Новая позитивная психология». – Ред.).
Бóльшую часть своей истории академическая психология ориентировалась на что угодно, но только не на счастье. Она изучала расстройства, нарушения, синдромы и, как правило, игнорировала то, что приносит человеку чувство удовлетворения. Однако когда в 1998 году Селигман взял в свои руки бразды правления Американской психологической ассоциацией, он стал медленно разворачивать корабль в этом направлении. Его собственные исследования, как и исследования других ученых, заинтересовавшихся чувством удовлетворения и благополучием, приоткрыли завесу тайны над тем, что делает людей счастливыми – и заставили общество в целом серьезнее относиться к человеческому счастью.
