Новый мир Ивана Маляренко - [27]

– Уфффф. – сверкая голой задницей, Маляренко поплёлся к сумке с бельём. – Думать надо сначала. А потом делать.

– Второе: дядя Паша всё-таки решил меня "достать". Опять ошибочка. Ты, Ванюша, думал, что ты его узнал и вы по хорошему расстанетесь и он своим авторитетом ещё и Рому с Серым притормозит. Ага. Щаззз! Он им "фас" скомандовал. – весь в расстроенных чувствах из-за своей тупости, Иван присел на берегу. Прохладный утренний бриз приятно холодил тело. На груди наливался цветом громадный синяк, но дышать, слава Богу, это не мешало. Решив не обращать внимание на ноющую боль, Маляренко взял в руки копьё и внимательно его осмотрел – наконечник и древко были покрыты засохшей бурой коркой.

Иван вздрогнул: первая его мысль, была, как ни странно – о милиции и о тюрьме. Тюрьму и милицию Ваня всегда боялся. Умом понимая, что в нынешней ситуации – это смешно и глупо, он всё равно смотрел на копьё и переживал. Рефлексы на состав преступления и неотвратимость наказания в нём были вбиты намертво.

Затем, немного подумав, Маляренко решил, что во-первых – "пусть докажут" и во-вторых – "это была самооборона" и принялся отмывать своё оружие.

Почистив и тщательно вытерев копьё, Иван натянул мокрые штаны и, глядя на поднимающийся из поселковой кухни дымок, сформулировал третий вывод. Этот вывод ему совершенно не понравился, но ничего изменить было уже нельзя – слово было сказано.

– Надо идти в посёлок. – представив, как бежала ночью по степи Ксения, чтобы предупредить и спасти его, Иван понял, что другого выхода у него просто нет. – Убить то, конечно, не убьют – она баба очень красивая, но накажут жестоко. – Маляренко посмотрел на хищно блестевший наконечник копья. – Особенно, если я кого подрезал. Рома, падла, мстительный.

Когда окончательно рассвело и утро вступило в свои права, собранный и одетый, с сумкой через плечо и копьём на плече, Маляренко выступил в освободительный поход.

Если б раньше Ивану предложили в одиночку штурмовать, а проще говоря, напасть на лагерь в котором, как минимум, втрое превосходящие силы противника, которые жаждут его убить, он бы покрутил пальцем у виска. Сейчас же, после ночного кошмара, он не испытывал никаких особенных эмоций. Маляренко просто шёл, внимательно глядя под ноги и прикидывал судьбу Николая.

– В лучшем случае нейтралитет держит. – Иван не обиделся бы, если б приятель так поступил, всё-таки Ольга красивая девчонка и её беречь надо. Кто знает, как бы он сам повёл себя на месте Коли. – А в худшем… – не хотелось даже думать на эту тему. Ваня перехватил копьё наперевес и прибавил шаг.

Не пройдя и пары сотен метров по направлению к лагерю и обогнув небольшую "клумбу" Иван буквально наткнулся на сидящего на земле Рому.

– Ах ты ж! – от неожиданности Маляренко отскочил на три шага.

– Здравствуй, Ваня. – голос электрика был, к удивлению Маляренко, тих и спокоен и ничем не напоминал те безумные ночные вопли. – Ты в посёлок?

– Да. Привет. – "автоматом" вырвалось у Маляренко. Настороженно глядя на расслабленно жующего травинку бригадира, он отошёл еще на пару шагов. – Ты чего тут?

– Сижу. – электрик безразлично пожал плечами и отвернулся, как-будто речь шла не о нём. – Ты это… извини что я тебя камнем, ладно?

Маляренко поражённо смотрел на здоровенного бригадира. Рома сидел на земле, обняв руками колени и поправлял намотанные на ступни тряпки.

– И знаешь что… – электрик помолчал и покрепче обнял свои колени. – Передай там, – он мотнул головой в сторону поселка. – Кому надо… я это… тоже извиняюсь. Не хотел я.

В голове Ивана щёлкнуло и он осторожно подошёл поближе. Земля и примятая трава под Романом влажно темнели. Лицо Маляренко закаменело и, внутренне похолодев, он еле выдавил: – Сильно?

Бригадир закрыл глаза и снова кивнул в сторону посёлка.

– Иди.

Лагерь в роще встретил Ивана открытой калиткой и тишиной. Даже вечный ветер затих и листва погрузилась в недолгий сон. Маляренко, сбросив вещи перед входом в посёлок, взял покрепче оружие и пошёл вперёд, постоянно оглядываясь. Честно говоря, Ивану было всё-таки страшновато. Ермаков его пугал. Пугал на каком-то генетическом уровне и связываться с ним, у Ивана не было ни малейшего желания. Осторожно пробираясь и так никого и не встретив, Маляренко вышел к роднику.

– Здравствуй, Ваня. – сидящий за столом Сергей был спокоен и расслаблен. Здесь же с опухшим лицом сидела Светлана.

"Дежа вю". – Маляренко ущипнул себя за ухо. Получилось очень больно. – И тебе, Геннадьич, не хворать.

Сергей Геннадьевич Звонарёв всю свою жизнь работал на Ермакова. Сначала, еще в школе, он был на подхвате у местного авторитета Пашки, занимая привилегированную должность лепшего друга его младшего брата, с которым учился в одном классе. После армии мать уговорила Пал Фёдрыча, к тому времени – бригадира шабашников, взять дембеля Серёгу к себе разнорабочим, пока тот не успел по пьяни накуролесить. И с тех пор – пошло-поехало. Жить становилось лучше – жить становилось веселее, но всегда над младшим сержантом погранвойск царил Ермаков. И теперь, когда его не стало, Сергей чувствовал страшную пустоту, словно его выбросили из самолёта. Серый скосил взгляд на Юру, толстого и нерешительного мужичка из своей бригады – тот, весь обмотанный окровавленными тряпками, дрожал и смотрел на приближающегося Ивана, как приговорённый к смерти на своего палача. Мысленно брезгливо поморщившись, Сергей пожелал ему скорой смерти.