Новый мир Ивана Маляренко - [26]

Солнце село за горизонт, на небе высыпали звёзды. Иван зевнул и нырнул в убежище.

Впоследствии Иван часто задумывался над тем, что было бы если бы он остался и не разрушил с таким трудом созданную Ермаковым систему противовесов. Всякий раз размышляя на эту тему он приходил к одному и тому же выводу: если бы не его дурацкая выходка – крови, скорее всего, можно было избежать. Но что сделано, то сделано и, делая уверенное лицо, Иван гнал подальше эти тщательно скрываемые мысли. И со временем это у него стало получаться всё лучше и лучше. Вот чего он никогда не хотел бы забыть – так это тот урок, который он получил в ту памятную ночь. И который усвоил на отлично.

– Ваня, Ваня! Иди к нам! – стоя по колено в морской воде, Оля и Света улыбались и зазывно махали руками. Иван в полнейшем обалдении стоял на песке пляжа и пялился на их загорелые тела не в силах тронуться с места. Ни с того ни с сего, среди бела дня, на пляже затрещали цикады и подул холодный ветер. Маляренко сонно застегнул молнию куртки доверху, вытер слюну и повернулся на другой бок.

– Чёрт! Приснится же такое. – пробормотал он, приоткрыв глаз. Было темно и рассвет ещё и не думал начинаться.

– Ваня! – отчаянный женский крик вспорол тишину. – Ваня! Они идут! Беги! – далёкий голос сорвался на ультразвук и схватившегося за копьё Ивана подбросило, словно пружиной.

– Вернёмся – пришибу суку. – совсем рядом, за жидкой стеной кустарника раздался громкий мат. – Он где-то тут. Вон кострище. Не отставай! – последовала новая порция ругани. В ответ кто-то неразборчиво пробурчал нечто утвердительное. Тяжёлые шаги приближались ко входу в его убежище. Маляренко, прижавшийся спиной к веткам в самом дальнем углу своей норы, выставил перед собой копьё и затих. Голос Ромы-аэропорта был всё громче, он безостановочно, временами срываясь на крик, матерился, описывая Ивану его ближайшее будущее. Будущее Маляренко, по версии Ромы, было очень неприятным. Хуже всего были проскальзывающие в бессвязной речи электрика истерические нотки, от которых у Ивана похолодело внутри, а сердце забилось так, что казалось его было слышно за километр. Рома был явно безумен. Упиравшиеся в спину Ивана ветви мягко пружинили, подталкивая его к выходу, но перепуганный человек только сильнее вжимался в неподатливые заросли. Впереди зашуршало: там явно выламывали баррикаду. Холодеющий от ужаса Маляренко присел, покрепче сжал древко копья и вгляделся во тьму. В почти кромешной тьме ничего не было видно, только неясные тени, рыча, ворочались перед ним. Кровь в ушах стучала так, что Иван уже не разбирал речь своих противников. Древний животный страх перед тьмой и неведомыми врагами охватил его. Из полуобморочного состояния Ивана вывел страшный удар в грудь. На миг задохнувшись, он выровнял дыхание. В голове вспыхнуло где-то прочитанное – "колоть чаще!". Со скоростью швейной машинки Иван короткими тычками стал колоть ворочавшиеся перед ним сгустки тьмы. Сколько ударов он нанёс – Маляренко не помнил. А потом всё закончилось. Тьма сгинула, налетел тёплый степной ветер и снова застрекотали цикады. Очнувшийся Иван обнаружил себя сидящим среди кустов на земле, тяжко дышащим и судорожно сжимающим копьё. В едва заалевшем рассвете было видно, что выход свободен. Просека была пуста.

Вихляющей походкой, на подгибающихся ногах и опираясь на копьё, Маляренко выбрался наружу. Степь была необитаема и обыкновенна – никаких неизвестных чудовищ не наблюдалось. В небе гасли звёзды и пела утренняя птица. Окончательно прогоняя ночное наваждение, мужчина потряс головой. Это было большой ошибкой – желудок не выдержал и Маляренко вырвало. Копьё вдруг стало липким и мокрым. Терпко запахло кровью, ноги отказали окончательно и Иван рухнул на пятую точку. Вокруг поплыла мерзкая вонь и сидеть стало очень неудобно. Почему то вспомнился старый анекдот. Маляренко упал на бок, подтянул колени к подбородку и истерически расхохотался:

– Концепция переменилась. Я – обоср…ся.

Глава 16.

В которой Иван ещё раз убеждается в том, что он совершенно не разбирается в людях.

– Если ты лох – то это, млять, навсегда! – Маляренко был зол. Так лопухнуться! Он-то считал, что решил и просчитал всё. Так подставиться!

– Идиот! Мудак! Придурок! – яростно полоща в ручье свои джинсы, Иван костерил себя распоследними словами. – Что, мля, думал, Паша тебя просто так отпустит? Думал, Рома о твоих ботиночках позабудет??? – в ярости на самого себя, Маляренко изо всех сил пнул глиняный бережок ручья. – Ты ж, умник разэдакий, знаток, млять, человеческих душ, только что чуть свою жизнь в унитаз не слил.

Прооравшись, Ваня успокоился и развесив сохнуть на кустах выстиранную одежду, полез мыться. Занятие это было чертовски унизительно, Маляренко не помнил, чтобы подобное с ним случалось даже в детстве. Холодная вода окончательно охладила эмоции Ивана и он, наконец-то, включил мозги.

– Первое: вычислили меня очень просто – отвалил я после обеда. Значит, на ночь глядя никуда не пойду. Логично? Ага. Дальше. Останусь возле ручья, понятное дело. Ручей тут один, до дальнего в обратку – пяток км. А если я иду искать "выход", то, понятное дело, пойду не назад, а вперед – дальше по берегу. А есть ли там вода – неизвестно. Вот ведь блииииин. – Маляренко огорченно почесал затылок. – Конспиратор хренов, тут пройти то до моря пару километров вдоль ручья и всё! Костёр ночью не горел, но дым то! Гарь то далеко учуять можно!