Новый Мир. Часть 1 - [33]

Повсюду, но довольно редкие с такой высоты, были видны маленькие фигурки людей и животных. И только обратив на них внимание, он ощутил в себе ассоциацию с чем-то уже виденным. Он оглянулся в окружающем его воздушном пространстве, зажмурился в отблесках солнца, помотал головой и засмеялся:

– Эйльли, это – люди?

Эйльли глянула на него с улыбкой и засмеялась в ответ:

– Малыш, ты принимал их за птиц?!

Вокруг, на сколько хватало глаз он вполне теперь различал в небе нечастые фигурки соседей по полёту.

– Но почему их не так много в небе? – он чуть отстал, перевернулся на спину в воздухе, и, подлетев под Эйльли лизнул её между торчащих вниз холмиков грудок.

– Это снова техника, Малыш, надоело уже! – со своей улыбкой в ответ она лизнула его в кончик носа. – Рассеивание на используемые нами уровни-миры. Ты их потом всё равно будешь проходить, сам поймёшь! Небо традиционно насыщается не выше естественного уровня и на первый взгляд нас здесь не больше, чем обычно птиц в небе. На самом деле сейчас в полёте гораздо больше людей, но для полётов используются все наши статик-миры и рассеивание достигается вполне достаточное. Потом узнаешь, как это происходит. Парк Дианы, кстати, тоже выглядит малолюдным по той же причине. Ай, щекотно же!..

Эйльли сильно прижалась к нему всем телом и, чуть оттолкнувшись, взмыла на несколько метров вверх. Он догнал и полетел рядом. Они немного потеряли высоту, и внимание его теперь привлекли правильные круги, поделенные на геометрические фрагменты и явно выделявшиеся на фоне окружающей их природы. Они встречались в парке повсюду: на равнине, в горах, на берегу моря. Людей и подвижных фигурок животных на них было почти везде больше, чем на остальной территории парка.

– Эйльли, что это? – он показал взглядом в сторону одного из таких кругов.

– Игровые сектора. Они предназначены для различных биоэнергетических игр. Но там нужно знать правила, мы пока с тобой не участвуем. Полетели лучше к морю!

Но до моря они не долетели. Они не добрались ещё и до первых горных отрогов, когда высота полёта сделала видимой более отчётливо детализацию паркового ландшафта. И он вновь стал входить в состояние лёгкой эмоциональной перегрузки. Изящные в своих цветах и формах многочисленные искусственные сооружения в гармоничных сочетаниях с природными пейзажами, хрустально-голубые фонтаны и переливающиеся барельефы, симпатичные портики и лёгкие беседки, не совсем понятные сверкающие павильоны и совсем не понятные разнообразные подобия качелей сплетавшихся в своём строении со строением кустов и деревьев…

– Малыш – вниз! – голос Эйльли зазвенел чуть тревожно. – Выбери симпатичную тебе полянку и постарайся приземлиться сам!

Он чуть отвлёкся на её тревожный голос от созерцания проносящейся под ним красоты и почувствовал, как замедлило темп нараставшее в нём весёлое, но опасное головокружение. Тогда он широко улыбнулся Эйльли, закрыл глаза и ринулся вниз в почти вертикальном пике. Головокружение замерло вовсе. В ушах стал нарастать лёгкий свист встречных потоков ветра. Когда он открыл глаза, полянка, которая готовилась принять его находилась в какой-нибудь сотне метров и стремительно приближалась. С непередаваемым наслаждением он зажмурился, чуть приоткрыл глаза и вышел из отвесного пике в крутом пируэте. На полянку он даже не приземлился, он просто лёг на неё накрепко обнявшись с мягкой упругой землёй…

Ниамели и Амур

Они лежали на мягком зелёном настиле невысокой травы и нежились в солнечных лучах и в прохладе лёгких веяний утреннего ветерка. Ладошка Эйльли скользила по его телу в лёгких поглаживаниях, когда неожиданно обнаружила серьёзное препятствие на своём пути.

– Малыш, ibatza прекрасным солнечным утром не только весело, но ещё и очень полезно! – Эйльли боднула своим носиком его в подмышку. – Ты не мог бы мне вдutь?

Он как раз мог. Эйльли, вспорхнув, стала на четвереньки и даже задрожала высоко поднятой в ожидании попой, пока он со всей основательностью собирался и настраивался, стоя позади неё. Его сверкающий приливом энергии лингам полез, распирая, в тесные нефритовые створки. Эйльли приникла щекою к траве, будто вслушиваясь в землю. Загнав на всю мощь, он начал медленно покачивать станом, и она услышала первые собственные полуслышные стоны…

Крепко держа её за бёдра, он очень долго не мог оторвать взгляд от её смуглых налитых полушарий содрогающихся под ним в постепенно нарастающем темпе. А когда скорость его проникновений в тело Эйльли стала почти предельной, он резко остановил полностью всё движение и протянул одну руку к её подрагивающей спинке. Лёгким, почти отсутствующим касанием скользнул он кончиком пальца от изящно изогнутой шейки вниз по дорожке позвоночника, и Эйльли всю выгнуло спинкою вверх вслед его движению, а затем бросило вниз в столь же стремительном прогибе. Ощущения от вонзившегося при этом в заповедные глубины лингама накрыли их обоих с головой…

Уже не снижая больше темпа, он натягивал Эйльли на свой обезумевший ствол, и она скользила на нём легко и плотно. Полувоздушные вздохи её переросли в звонкий отчаянный крик, а он услышал собственный исполненный нежности рык, когда на вершине страсти он вбил нефритовый кол в пыл раздвинутой им расщелины, сплющил попку Эйльли о себя и пустил поток своей млечной энергии навстречу влаге энергетической волны устремившейся к нему из глубин её тела. E-цикл замкнулся. В вихре лучистого круговорота их уносило всё выше и дальше над их замершими в полнейшей прострации телами…