Новый мир, 2013 № 04 - [3]
то ли устали. o:p/
Я смотрю на сиротливых беглянок, o:p/
разрозненно плывущих по зеркалу o:p/
уже чистой реки, — o:p/
ни вожака, ни шелеста дружеских крыльев. o:p/
И чувство всколыхнувшейся тоски o:p/
лишь усиливается. o:p/
Чем взволновали меня эти льдины, o:p/
заблукавшие в водах полых? o:p/
Далёкую было оживили картину, o:p/
забытой толкнулись болью?.. o:p/
Я не стал безотрадную перебирать память, o:p/
как издыхавший от истощения сцены голода. o:p/
Приложил козырьком ко лбу o:p/
плотно слепленные пальцы o:p/
и долго провожал взглядом припозднившихся изгоев. o:p/
o:p /o:p
o:p /o:p
sub Что-то слышится родное /sub o:p/
o:p /o:p
Всеволоду Емелину o:p/
o:p /o:p
Я тебя не представляю на пенсии, o:p/
в сельском дворике среди дров колотых. o:p/
Ты слагаешь бунтарские, будоражащие песни, o:p/
будто бухаешь в мятежный колокол. o:p/
Есть в твоих сагах и алкаш в коросте, o:p/
и бомж, долизывающий благотворительную o:p/
плошку. o:p/
И политики, до сих пор в кости o:p/
христовы разыгрывающие одёжки. o:p/
Но на глубине — это всегда исповедь, o:p/
боль за бездольного, слабого. o:p/
Отчаяние, o:p/
копившееся исподволь o:p/
и не знающее избавительного снадобья. o:p/
А всяческие там фигли-мигли, o:p/
бравада, брутальная лексика — o:p/
скорее листок фиговый, o:p/
незащищённую прикрывающий детскость. o:p/
...Волжский ветер. o:p/
На старинных домиках коньки никлые. o:p/
Я счастлив, что тебя встретил o:p/
на «Костромских каникулах». o:p/
o:p /o:p
o:p /o:p
o:p /o:p
Штрих по теме o:p/
o:p /o:p
Просел фундамент, провисли стропила, o:p/
от хозяйского забора кое-где грустные o:p/
торчат рёбра. o:p/
Высоколобые мужи винят энтропию, o:p/
заматерелые в предрассудках — o:p/
глаз недобрый. o:p/
Говорят и про лень, которой в избытке. o:p/
И даже не вышли рылом. o:p/
А верней, погрязнув в быте, o:p/
мы себе подрезали крылья. o:p/
Сколько раз, продуманно, не впопыхах, o:p/
колотясь о насущном хлебе, o:p/
мы предпочитали синицу в руках o:p/
журавлю в небе. o:p/
И помалу вокруг серело, o:p/
жару сменяла стужа. o:p/
Решительность уходила в полумеру — o:p/
как бы не было хуже… o:p/
И ещё один штрих по теме, o:p/
существенный на шкале стоимостной: o:p/
мы можем вымереть не от эпидемий — o:p/
от потери собственного достоинства. o:p/
o:p /o:p
o:p /o:p
В осеннем подлеске o:p/
o:p /o:p
Прозрачной ледяной скорлупой поблескивает o:p/
просвеченный солнцем утренний подлесок. o:p/
Тихо. Деревья точно окостенели. o:p/
Но это тишина стеклянных подвесок: o:p/
тронул — и зазвенели. o:p/
Я иду по дорожке, усыпанной листом хрустким; o:p/
глаз высматривает букашек, козявок сонных. o:p/
На мои шаги чуткая люстра o:p/
мелодичным откликается перезвоном. o:p/
Кажется, благозвучные цацки o:p/
вторят каким-то чудным чародейским ладам. o:p/
Я боюсь споткнуться и устроить тарарам o:p/
в первозданном непуганом царстве. o:p/
o:p /o:p
1975 (2005) o:p/
o:p /o:p
o:p /o:p
o:p /o:p
Лесной ручей o:p/
o:p /o:p
Утро раннее. o:p/
Среди пробуждающейся многоголосицы, o:p/
непереводимых речей o:p/
непролазной еловой раменью o:p/
упористый бежит ручей. o:p/
Как истый старатель, o:p/
он моет песок, шевелит корягу. o:p/
Дорогу далеко не скатертью o:p/
безустанный выбрал трудяга. o:p/
У него, наверно, мечты свои, o:p/
чаяния, o:p/
ему доступны зверей следы. o:p/
А может, идею национальную o:p/
знает эта вот струйка воды. o:p/
Гуси-лебеди
Шенбрунн Светлана Павловна родилась в Москве. Прозаик, переводчик, автор книг “Декабрьские сны” (М., 1991), “Искусство слепого кино” (Иерусалим, 1997), “Розы и хризантемы” (М., 2000), “Пилюли счастья” (М., 2010). С 1975 года живет в Израиле. Повесть “Гуси-лебеди” входит в состав третьей части романа “Розы и хризантемы”.
ГЛАВА ПЕРВАЯ
— Вот купила тебе, — объявляет мама и выкладывает на стол изделие фабрики “Скороход”: безобразные детские сандалии из грубой свиной кожи. Тяжелые, на толстой плоской подошве с широким рантом. Издевается надо мной — никто, никто из девочек, даже из самых бедных семей, не ходит в таких, у всех уже есть хорошенькие босоножки на каблучке.
— Можешь отнести обратно, — говорю я, — я их носить не стану.
— Это почему же?
— Потому что они отвратительные. Десятилетние девочки и то не ходят в таких.
— Что за выдумки, что за капризы?!
— Я не буду разгуливать по городу таким пугалом!
— Как угодно, — хмыкает мама. — Была бы честь предложена, от убытка бог избавил.
Папа получил пропуск в Пушкинский музей на выставку шедевров Дрезденской галереи. Посещать ее он не собирается, говорит, что уже видел эти картины в Германии, когда их паковали для отправки в Москву. Может, и видел, может, и присутствовал при упаковке, но, конечно, не из интереса к изящным искусствам, а по долгу службы. Насколько мне известно, он в жизни не посетил ни одного музея. К любителям развешивать у себя на стенах картины относится с презрением, утверждает, что это дурной вкус и мещанское чванство.
Ежемесячный литературно-художественный журнал http://magazines.russ.ru/novyi_mi/.
Ежемесячный литературно-художественный журнал http://magazines.russ.ru/novyi_mi/.
Что можно хотеть от женщины, которая решила выйти замуж? Да еще к середине ночи? Да еще не за тебя?Что можно хотеть от другой женщины, которая выступает на театральной сцене? Да еще когда ты сам сидишь в зрительном зале? Да еще во время спектакля?Что можно хотеть от третьей женщины, которую встретил в вечернем клубе? Ну, это понятно! А вот что можно хотеть от мужчины, встреченном в том же вечернем клубе? Вот это – непонятно совсем!А что они все могут хотеть от тебя?
«Старость шакала» – повесть, впервые опубликованная в литературном журнале «Волга». Герой повести, пожилой «щипач», выходит из тюрьмы на переломе эпох, когда прежний мир (и воровской в том числе) рухнул, а новый мир жесток и чужд даже для карманного вора. В повести «Посвящается Пэт», вошедшей в лонг-листы двух престижных литературных премий – «Национального бестселлера» и «Русской премии», прослеживается простая и в то же время беспощадная мысль о том, что этот мир – не место для размеренной и предсказуемой жизни.
История трех поколений семьи Черноусовых, уехавшей в шестидесятые годы из тверской деревни на разрекламированные советской пропагандой целинные земли. Никакого героизма и трудового энтузиазма – глава семейства Илья Черноусов всего лишь хотел сделать карьеру, что в неперспективном Нечерноземье для него представлялось невозможным. Но не прижилась семья на Целине. Лишь Илья до конца своих дней остался там, так и не поднявшись выше бригадира. А его жена, дети, и, в конце концов, даже внуки от второй жены, все вернулись на свою историческую родину.Так и не обустроив Целину, они возвращаются на родину предков, которая тоже осталась не обустроенной и не только потому, что Нечерноземье всегда финансировалось по остаточному принципу.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Евгений Полищук вошел в лонг-лист премии «Дебют» 2011 года в номинации «малая проза» за подборку рассказов «Кольцевая ссылка».
"Запах ночи" - полный вариант рассказа "Весна в Париже", построенный по схеме PiP - "Picture in Picture". Внутренняя картинка - это The Dark Side of the Moon этого Rock- story.Вкус свободы стоит недешево. Все настоящее в этой жизни стоит дорого. Только не за все можно заплатить Visa Platinum. За некоторые вещи нужно платить кусочками своей души.Выбирая одно, ты всегда отказываешься от чего-нибудь другого и уже никогда не узнаешь: может это другое оказалось бы лучше.