Новый мир, 2008 № 05 - [20]

Конечно, не бросишь вожжи прямо так, на скаку. Но можно продать часть холдинга, оставив Алексею то, что ему по силам. Пусть работает.

Она не выдержала и пошла к старшему сыну, который еще не спал и понял ее с полслова:

— Плюшкиных речей наслушалась? И тоже начинаешь...

— Наслушалась. Что? Запретить ему говорить?

— Наговорить можно много. Тем более с Плюшкиным образованием. Он бы подумал, марксист, на чьи труды живет. Питерская квартира, одеж да, деньги, поездки? На свою зарплатишку ассистентскую?

— Не надо его в этом упрекать, — жестко ответила мать. — Он — мой сын.

— Я не упрекаю. Он — мой брат, младший. И я люблю Илюшку. Но ты должна понять, что у него сейчас стресс. И все, что он говорит, все это — милые глупости. Ну, давай его послушаем и все бросим. И кто нас будет кормить?

— Алеша, мы перед ним виноваты, он страдал за нас, — мягко, про никновенно, обнимая сына, сказала мать. — И мы должны его слушать. Кому он еще скажет? Пусть говорит. И еще ты должен понять, что в его речах есть правда. Оттого и в сердце заноза. Я ведь действительно как белка в колесе. И сколько уже лет? Вначале была необходимость. А потом? Наверно, и впрямь инерция или ненужный азарт. Мне ведь многого не надо. Значит, только для вас. А Илюша говорит, что и ему не надо.

— Пусть поживет на зарплату, тогда все поймет.

— Прекрати! И эта затея с выборами мне тоже не нравится. Не стоило туда лезть.

— Мамочка... — сказал Алексей, поняв, что матери сейчас перечить нельзя. — Мамочка, успокойся... — Но и оставлять ее в таких вот сомне ниях тоже было нельзя, и он стал говорить мягко, ласково: — Мамочка, я тебя понимаю. Ты — действительно не железная и работала все эти годы без отдыха, на износ. Ты устала. А тут еще с Илюшкой беда. Все понимаю, мамочка. Но, пожалуйста, не теряй головы. Ты ведь прекрасно знаешь, за чем я хочу стать мэром. У меня нет начальственных амбиций. Повторю то, что ты знаешь из опыта, формула отца наших реформ: “Если у тебя есть собственность, но нет власти, ты потеряешь собственность. Если у тебя есть власть, то у тебя будет и собственность”.

Алексей не стал напоминать матери, что в свое время она стала Хабаровой еще и потому, что была у власти, работая в обкоме партии, и вовремя ушла оттуда не куда-нибудь, а в трест “Хлебопродукты”. Сейчас она об этом подзабыла; и не время ей напоминать. Он ей напомнил другое:

— Разве не видно, как нас пытаются выжать? Областной земельный на лог. Сумма выкупа. Отмена скидок на социальный товар. Откуда это идет? От власти. Зачем Лисицын пошел в областную думу? У него такой бизнес! Потому и пошел: охранять его и приумножать. А Усманов? А наш водочный король? И какой он себе закончик сразу провел. Всех конкурентов — за борт. А молодцовская группа? У них семь депутатов в кармане. Просьба к тебе, может быть, последняя. Постараюсь, чтобы была последней. Мама, прошу тебя: помоги мне с выборами. Ведь мне еще долго жить и работать. После выборов, при любом исходе... Но мы должны победить! После выборов ты будешь отдыхать два-три месяца. И если захочешь, обдуманно отойдешь от дел. Обдуманно. Постепенно. Определимся, может быть, пересмотрим некоторые направления, сузимся. Сделаем так, как захочешь. Но сейчас, я прошу тебя, не бросай меня. Ты ведь знаешь, как мне будет трудно. Не оставляй меня одного, мамочка, — просил он.

— А куда же денусь, — со вздохом ответила мать. — Ты ведь мой стар ший сын, надежда моя и опора.

— Мамочка, милая, ты же все понимаешь... Лучше меня понимаешь. Ты в такие времена работала, не чета нынешним.

— Не хочу вспоминать. Сегодняшнего хватает. Ох, Илюшка, Илюшка...

— Что ты опять про Илюшку?..

— Ничего. Ты вот роди да вырасти, — дрогнул голос ее. — Потом поймешь.

Таким речам ответ был один:

— Мамочка, все будет хорошо. Илюша побудет у Ангелины, потом пошлем его в Италию. Он же собирался туда на какие-то раскопки.

— Он хочет съездить на могилу и к бабушке. Алексей помедлил с ответом, вздохнул.

— Ну что ж... Пусть едет. Только с Михаилом.

— Конечно не один. И ты поедешь завтра не один. Я уже распорядилась. Не возражай. Так надо. И так теперь будет. Нам не нужны неожиданности.

— Хорошо, — согласился Алексей. — Но Илюшку лишь на день-другой отпустить. А там — к Ангелине. И все будет хорошо, мамочка. Я рядом с тобой. Но и ты рядом со мной. Так легче.

Матери стало и вправду легче. Она верила старшему сыну. Иной защиты ли, опоры не было.

Глава V

НА ХУТОРЕ

Невеликое хуторское кладбище, обнесенное легким забором-штакетником, располагалось удобно, как и положено последнему людскому на земле приюту. Оно лежало на высоком приречном кургане, в ложбине, укрываясь от ветра. Внизу как на ладони весь хутор, за ним — просторная долина, приречное лесистое займище, синее коромысло Дона.

Большая жуково-черная легковая машина, свернув с накатанного грейдера, неторопливо, вперевалочку, посверкивая под солнцем темной синью и прозеленью кузова, покатила дорогой малоезжей, затравевшей и остановилась у ворот кладбищенских.

Шофер остался за рулем. Из машины вышел Илья Хабаров с большим букетом цветов в прозрачной обертке. Он вышел, стал оглядываться, на ярком свету жмурясь и распрямляясь после долгого полумрака и тесноты затененной кабины.