Он повернулся к соседнему столику. Потом приник к моему уху: “Отличные девушки, можно познакомиться! Сколько комнат твой номер?”
Я отмахнулся. Музыка гремела, мигали фонарики. Девицы зазывно качали бедрами. Жаба то и дело подливал из бутылки: “Хорошая ракы! Очинь хорошая! О’кей!”
Подсаживались две девушки, обе с моей стороны. Ворковали на английском. Я поддакивал: “Москва, журналист. — И спрашивал: — Что пьете?”
“Шампанское”, — хором отвечали они.
И жаба тут же подскакивал с бутылкой.
Прикончив фужер, светловолосая потащила меня на сцену.
Мы исполнили медленный танец.
84
Когда я вернулся за стол, бутылок прибавилось. Две пустые, жаба возится с третьей. “Погоди, друг!” — попытался остановить, но он сделал вид, что не слышит.
Пробка хлопнула.
“Скажи ему!” Я повернулся к парню и перехватил взгляд: трезвый, злой.
“Очинь хорошее шампанское, очинь! — осклабился жаба. — Для девочек!”
“Сколько это стоит?”
Парень гладил по руке курносую; идиот несчастный.
“Тащи счет!”
“Лучшее шампанское”. Жаба, как фокусник, вынул из-под стола четвертую.
“Хесап! Ил конто! Ладдисьон!”
“Для девочек!”
Жаба скривил рот и стал пятиться. Мой парень очнулся, придвинулся. “Что, плохо, друг? Много девушек! Много любви! Твой слева, мой справа, о’кей? Как хочешь?”
“Расплатиться”. Я тупо смотрел перед собой.
“Нельзя уходить! Такие девушки! Нельзя сейчас!” Он стал трясти за плечо.
Я попытался вылезти из-за стола. Там засели дамы, вид скучающий, пустые фужеры в пальцах. Наконец из-за портьеры появился жаба, девушки тут же слиняли. На стол положили блюдечко со счетом. Жаба глядел в упор, дышал ртом.
Блики скользили по складкам на его лбу.
Я сосчитал нули. Около миллиарда. Допрыгался.
“Наличными или кредитной картой?” Жаба сверкнул неоновыми зубами.
Я почувствовал, что кровь отхлынула; даже ногти похолодели. Посмотрел на парня — тот откинулся на подушки, вид безразличный. “Эй, амигос!” — похлопал его по руке.
Он сунул пальцы в нагрудный карман, и на стол брякнулась картонка. Жаба спрятал картонку, но я успел заметить, что это обычная телефонная карта. Парень нахмурился. Жаба вздохнул.
Я допил, что оставалось в рюмке, и выдохнул:
— Наличными.
85
В подсобном помещении на диване раскинулся господин, похожий на Пласидо Доминго.
“Что случилось с нашим русским другом?” — заботливо спросил он.
Жаба выложил счет на столик. Доминго повертел бумажку, принюхался, махнул рукой.
“Заведение угощает”, — бросил лед в узкий стаканчик.
Я взял рюмку. Мысли путались, в голове шумело от выпитого.
Пригубив, перевел дух. Собрался и стал говорить спокойно, устало. Сказал, что путешествие заканчивается и такой суммы у меня нет и быть не может. Можно снять с кредитки, но там тоже негусто. К тому же карта в гостинице.
“Такие дела, амигос”.
“Вас хорошо понимаем, — вежливо ответил Доминго, — но бизнес есть бизнес, нужно проверить”.
“То есть?” Я почувствовал, как за спиной придвинулся жаба.
“О’кей, о’кей!” Он попытался взять меня за локоть. Я выдернул руку, рюмка расплескалась ему на штаны.
“Зачем вы делаете нам трудности?”
В этот момент в коридоре заржали. Я увидел, что мой приятель курит с охраной.
“Нужно проверить”, — вежливо повторил Доминго.
И тогда я успокоился. Выложил на стол мятые купюры, ключ от номера, визитку. Из нагрудного кармана достал удостоверение, и Доминго по слогам прочитал мое имя.
“Галип! — протянул документы жабе, тот спрятал в карман. — Но, повторяю, бизнес есть бизнес и этого, — кивнул на купюры, — недостаточно”.
Теперь настала моя очередь развести руками.
“Вы проиграли и поэтому должны платить”.
Тот же жест.
“Если вы отказываетесь платить, мы вызываем полицию, которая ставит русского журналиста в очень неловкое положение”.
В коридоре снова коротко заржали.
“Но в бизнесе надо идти друг другу навстречу. — Он придвинул счет и достал авторучку. — Мы очень любим русских, поэтому... — он что-то чиркнул на листке, — вот наше последнее предложение!”
И кинул жабе листик.
“400” — показал мне тот бумажку.
— Кредитная карта “Кебан-отель”. — Я кивнул на ключ.
— Поехали.
86
На выходе мне сунули бутылку шампанского — “ваши дамы не допили”.
Сели в машину, как в кино про шпионов. Меня с бутылкой в центр, по краям бугай и жаба. Только наручников не хватает. “„Кебан-отель””, — бросил жаба, и шофер молча кивнул. Едем.
Мимо летели те же рестораны, но мне казалось, что с тех пор, как я смотрел на них, прошла вечность. Судя по лицу, жаба был доволен. Хороший куш в начале ночи.
“„Кебан-отель””, — наконец бросил через плечо водила.
Я задрал голову. Шесть этажей, стеклянные двери, неоновая вывеска.
“Пять минут”. Я показал ключ портье и запрыгнул на ступеньку. Прямо, направо, бассейн. Все как раньше. За кадками с пальмой лифт.
Кнопки мигали медленно, на третьем лифт встал. Сквозь стекло на меня смотрели бугай и портье, оба в белых рубашках. О чем говорят?
На ковер долго выгружали чемоданы.
87
В лифте пахло прокисшим войлоком. Прислонившись к стене, смотрел, как в окошечке плывут бетонные балки.
Здесь была подсобка, вот она. Стопки чистых полотенец, швабры.
Шел как во сне: пятки прилипают к полу, пространство вязкое.
Остановился перед дверью в номер —
