Новый мир, 2003 № 05 - [135]

Cм. также сайт Движения против нелегальной иммиграции: http://www.dpni.org

Наталия Осминская. Время культивировать разногласия. — «НГ Ex libris», 2003, № 3, 30 января.

Говорит филолог Глеб Морев, главный редактор нового ежеквартального журнала «Критическая масса»: «По опыту работы в „Новой Русской Книге“ я знаю, что замечательная, ставшая событием книга часто не находит отклика, потому что нет адекватного ей рецензента. Чем значительнее труд, тем сложнее найти человека, который „на равных“ напишет о нем».

См. также: «<…> к сожалению, не все зависит от нас, и более того, мы скорее зависим от культурного процесса, поскольку обязаны и призваны реагировать на него. Мы формулируем наше отношение к этому процессу, некую аксиологическую решетку, но материал для нас поставляют нынешние в широком смысле писатели, а других писателей, как известно, у нас нет», — говорит Глеб Морев в беседе с Егором Отрощенко («Русский Журнал», 2003, 29 января ).

См. также — о первом номере «Критической массы»: «<…> журнал именно того типа, который „нам“ (в самом общем смысле — людям, которые читают книги и о них думают) очень нужен. И вместе с тем <…>. Погоня за „призраком массовости“, сгубившая даже не одно вставшее на ноги издание, не кажется целесообразной в том случае, когда и за внимание людей, которым журнал адресован напрямую, пока нужно бороться», — размышляет Наталья Самутина («Комментируя комментарии…» — «Русский Журнал», 2003, 18 февраля

Анастасия Отрощенко. «Винни-Пух и все-все-все» как зеркало русской литературы. — «Русский Журнал», 2003, 31 января

«По сути, вся девятая глава „Винни-Пуха“ (в которой Пятачок совершенно окружен водой) — это просто пересказ „Медного всадника“, а Пятачок — это натуральный Евгений».

«И если бы вы стали пересказывать реплики Чацкого своими словами, у вас тоже получился бы монолог Ослика Иа <…>».

Кролик=Штольц. Тигра=Ноздрев. «И взял Милн Максима Максимыча и убрал у него все лишнее, и получилась хорошенькая, умненькая Сова».

Олег Павлов. Вольные рассказы. — «Подъем», Воронеж, 2003, № 1.

«Эпилогия», «Яблочки от Толстого». См. также: Виктор Никитин, «Сквозь зеркало распада. Заметки о повести Олега Павлова „Карагандинские девятины“» — «Подъем», Воронеж, 2002, № 12.

За «Карагандинские девятины» Олег Павлов получил премию «Букер — Открытая Россия».

Глеб Павловский. «Пора учиться делать реакцию». — «Консерватор», 2003, № 1, 17 января.

«Подобно известному русскому политологу Пушкину, требовавшему „контрреволюции к революции Петра“, я рассчитываю на контрреволюцию ельцинской революции, которая в чем-то может казаться реакцией».

«Он [Немцов] юзер демократии, а не ее провайдер».

Глеб Павловский. Американский способ создать доказательства. — «Русский Журнал», 2003, 6 февраля

«Война — это наименее разрушительная из форм применения физической силы там, где проблема иначе неразрешима. Война не увеличивает, а экономит насилие в человеческом обществе».

«Россия обязана располагать силой и легитимностью для отпора угрозам, в том числе для нанесения ударов по чужой территории. Для этого Россия должна окончательно позиционироваться, как „та, кто может бомбить, но не та, которую можно бомбить“».

«Табу на применение ядерного оружия — часть Ялтинской системы, оно рухнуло вместе с ней».

Александр Панарин. Христианский фундаментализм против «рыночного терроризма». — «Наш современник», 2003, № 1, 2.

«<…> необходимо по-человечески реабилитировать всех тех „нищих духом“ и неприспособленных, которым рыночные реформаторы отказали в праве на жизнь <…>».

«<…> для сохранения перспектив прогресса необходимо сохранить известные консервативные ценности и установки <…>».

См. также: Александр Панарин, «Страхи властвующих как фактор стратегической нестабильности» — «Наш современник», 2002, № 9.

Николай Переяслов. Жизнь журналов. — «День литературы», 2003, № 1, январь.

«Не скрою, что многие ее [поэмы Юрия Кузнецова „Сошествие в ад“] эпизоды подарили мне самое настоящее эстетическое наслаждение <…>. Однако рядом с такой чисто поэтической красотой и стройностью поэма Ю. Кузнецова то и дело срывается в самую откровенную ересь <…>. Стремление к максимальной занимательности изображаемых сцен приводит к тому, что некоторые из эпизодов поэмы начинают смотреться как кадры современных мультфильмов. <…> И вот такие голливудские эпизоды чередуются в поэме с довольно обширным перечнем тех, кого Юрий Кузнецов определил (исключительно своей собственной волей!) в категорию грешников. Среди обреченных им на адские муки находятся и Гоголь, и Белинский, и Герцен, и Тютчев с Денисьевой, и Лев Толстой, и погибший в бою генерал Лавр Корнилов, и расстрелянный красными под Иркутском генерал Колчак, и жестоко убитый кулаками мальчик Павлик Морозов, и далее — на равных с ними — Троцкий, Свердлов, Ленин, академик Сахаров, писатель Солженицын, генсек Горбачев, Ельцин с Чубайсом и вся Чечня целиком. Как будто поэт никогда и не слышал о том, что погибшие в бою — достойны рая (тем более, что генерал Корнилов защищал богоустановленную власть в России!), а убийцы (в том числе и расстрельщики Колчака) забирают на себя грехи своих жертв, освобождая их от ответа за них перед Богом, не говоря уж о том, что Павлик Морозов принял от своих погубителей мученическую смерть, достойную, может быть, его причисления к лику святых…»