Новый мальчик. Хлопот полон рот - [32]

Немного опомнившись, мы вылетели в сад. Парочка все еще созерцала друг друга, точно в ожидании сигнала. Джим весело покосилась на нас и высунула язык (она ведь была очень дружелюбной, только вот любила гоняться за кошками). Сили в лучших традициях Дикого Запада не отвел взгляда от противника.

Я шепнула Чарльзу, что проскочить в калитку и подхватить Сили на руки не удастся. Он пустится бежать, Джим кинется за ним, и только Богу известно, где они финишируют. А ведь мы еще даже не знали, умеет ли Сили влезать на деревья. Вдруг попытается и не сумеет?

Чарльз прошептал, чтобы я положилась на него, а затем…

— Джим! Домой! — сурово загремел он басом мистера Пенни.

Команда «Джим! Домой!», клавшая конец погоням за кошками, лошадьми или другими собаками, а также попыткам покинуть дом и отправиться на поиски счастья, давно уже была такой же привычной в Долине, как рев Аннабели «йоухоухухухо!» или мои призывы «Си-ли-уили-уили»!» Однако я не отдавала себе отчета в эффективности этой команды.

— Джим! Домой! — снова пророкотал Чарльз, и Джим, поджав хвост и показав нам белки глаз (то ли упрекая Чарльза за удар ниже пояса, то ли поверив, что рядом с нами стоит ее хозяин, только невидимый), покорно затрусила по дороге в направлении своего дома.

Беда была, разумеется, в том, что Сили тут же вообразил себя победителем. «Я взял верх! — завопил он и торжествующе устремился вслед убегающей Джим. — Я заставил ее убраться восвояси!» И хотя я тут же забрала его и объяснила ему, что верха он не взял и что не следует маленькому котенку грубить собакам, с этих пор ему стоило только завидеть собаку любой породы, и секунду спустя он за калиткой бесстрашно глядел ей в глаза, ставя ее в известность, что он — Сили. И это его дом. Какие-нибудь возражения? — воинственно осведомлялся Сили.

К счастью для него, возражений у них не было — несомненно, из-за сочетания фарфорово-белой шерсти, сверкающих голубых глаз и масочки, по жуткости не уступающей барсучьей. Но в один прекрасный день они разберутся, что он всего лишь кошка, предупреждали мы его. А он их не боится, доблестно заявлял Сили.

Зато он боялся лошадей. Мы не могли понять почему. Аннабель ему теперь до того нравилась, что он посиживал между ее передними копытами и, казалось бы, должен был счесть лошадь похожей на нее, только побольше. Однако для Сили лошадь была самым зловещим пугалом. Я всячески пыталась приучить его к ним… Подхватывала его на руки при приближении лошади (Сили вывертывался угрем и исчезал, прежде чем она успевала его увидеть); позволяла ему стоять у меня на плече (этот трамплин все еще хранит шрамы от отталкивающихся когтистых лап); заговорщически пряталась с ним в высокой траве, когда ниже нас по склону проходила лошадь… Я могу тут остаться, если мне хочется, сказал Сили, но лично он спрячется подальше в лесу.

А потому я воспрянула духом в тот день, когда одна наша знакомая появилась на дороге верхом на гунтере, а Сили, вместо того чтобы, припав к земле, поскорее удрать в какое-нибудь убежище, только широко раскрыл глаза и стойко остался на своем посту у калитки.

А если так, сказала я, сажая его на столб, где, казалось мне, он должен чувствовать себя в большей безопасности и сможет посмотреть лошади прямо в глаза, как равный. А повыше — еще лучше, сказал Сили, впервые в жизни перебираясь со столба на крышу соседствующего угольного сарая. Бесспорно! Любимый наблюдательный пост Шебы; да и Соломон оттуда же осыпал ругательствами многих своих противников, хотя в минуты прямой опасности предпочитал крышу просто сарая, благо она повыше.

А потому крайне довольная этим шагом в желанном направлении (Соломону лошади всегда нравились, а теперь и Сили как будто начинал ими интересоваться), я подождала, пока всадница не подъехала, и мы начали обмениваться деревенскими новостями.

— Новый Мальчик? — сказала я. — Так он вон там, на крыше. Только не смотрите на него прямо, он еще только привыкает к лошадям…

Если бы она просто проехала мимо по середине дороги, все, полагаю, сошло бы прекрасно. Сили на крыше, укрытый ветками сирени, чувствовал бы себя уверенно и спокойно, воображал бы, что устроил засаду. Но мы разговаривали у калитки, и лошадь, заскучав, начала посматривать по сторонам. Она была шестнадцати ладоней в холке, и ее нос находился как раз на уровне крыши угольного сарая. Увидев Сили, она с интересом наклонила уши вперед и осторожно вытянула шею, чтобы разглядеть его получше.

Я, сосредоточившись на лошади, сказала весело:

— Ну-ка, Сили, подойди, познакомься с Майором!

Мне и в голову не пришло, что Сили почудится опасность. Всадница, повернувшаяся лицом к нему, видела, что происходит, но от ужаса онемела и только таращила глаза. Перехватив направление ее взгляда, я обернулась как раз вовремя, чтобы увидеть финал. Сили, перепуганный до полусмерти таким крупным планом чудовища, не карабкался вниз по стенке сарая, как поступило бы большинство кошек. Видимо, решив, что нельзя терять ни секунды, он спрыгнул с крыши, будто у него выросли крылья. И увидела я его в тот момент, когда он описывал в воздухе дугу, а затем с омерзительно громким хлопком шлепнулся на самую середину двора, торопливо вскочил и пустился наутек.