Новый мальчик. Хлопот полон рот - [16]
Она полагала, что Руфус подцепил какую-то инфекцию у бродячей кошки, которая последнее время бродила в окрестностях. Шеба, рыскавшая по саду в поисках Соломона еще до появления Сили, тоже могла заразиться.
А мы даже не подумали, что причина — инфекция, хотя теперь все сомнения отпали. Впрочем, конечно, сообразили бы, заразись и Сили.
Вероятно, Сили не заразился, потому что едва расстался с матерью и был битком набит антителами. Но тем временем он отыскал другие способы терзать нас тревогой. Например, упорным желанием залезть в трубу.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Это было одно из немногих его отличий от Соломона. Того каминная труба совсем не интересовала. Шеба однажды встала на задние лапы и с любопытством заглянула в нее, но тут же решила, что пролетающий мимо комар куда интереснее, кинулась его ловить и изукрасила стену гостиной художественными черными отпечатками лап, такими похожими на миниатюрные листья плюща! Но больше никакой роли в их жизни труба не играла.
Разумеется, уходя, мы ставили защитную решетку перед огнем, как и на всех электрокаминах. Правда, тут нам приходилось проявлять бдительность, потому что Соломон был мастером просовывать хвост в ячеи. Помню, кто-то однажды спросил меня по телефону, как они. «Прекрасно! — ответила я и даже не подумала подержаться за дерево. — Лучше не бывает. Против обыкновения, никаких происшествий!» И не успела я положить трубку и открыть дверь в гостиную, как Соломон, сидевший перед огнем, встал, задрал хвост, попятился в своем обычном танце приветствия — и всунул хвост прямо сквозь проволоку в огонь. Правда, все обошлось. Я успела оттащить его прежде, чем огонь добрался до кожи. Тем не менее всего через пять секунд после того, как я порадовалась безоблачности нашего существования, — жуткий запах паленой шерсти, а хвост Соломона оголился полосками, которые заросли только через несколько недель. Когда имеешь дело с сиамами, лучше на лаврах не почивать.
Нет, с Сили мы на лаврах не почивали. В первый же день мы обнаружили Сили распластавшимся на верху каминной решетки, точно белая морская звезда (уже наступила зима, и мы топили камин), и тут же приняли необходимые меры предосторожности. Он, несомненно, подбирался к двухдюймовому просвету над решеткой, и мы сразу же затянули просвет полосой проволочной сетки, оставив свободные концы, чтобы заводить их за края камина. И, подложив снизу тяжелые каминные щипцы, мы решили, что достаточно обезопасились. И не ошиблись, хотя не знаю, что больше поражало гостей — вид камина с проволочным ограждением, словно на передовой, или зрелище Сили, повисшего на самом его верху. В последнем случае ничего не стоило прочесть их мысли. «Господи, они обзавелись еще одним!»
Решетка не только производила гнетущее впечатление, но, естественно, задерживала часть жара, а потому, намереваясь никуда из комнаты не выходить, мы ее убирали. В одно прекрасное утро Чарльз его затопил, как обычно, и мы сели завтракать в другом конце комнаты. Чарльз, поднося чашку к губам, сказал, что, пожалуй, сегодня он займется подготовкой яблонь к холодам, внезапно на полуслове брякнул чашку о блюдце с такой силой, что расплескал кофе по всей скатерти, и с воплем рванулся боком через комнату, словно его дернули за веревку. Я сидела спиной к камину и ничего не поняла. И только когда я обернулась и увидела, что он распластался на животе, сжимая котенка, черного как грех, мне стало ясно, что произошло.
Тяга, сказал Чарльз, никуда не годилась, и он как раз посмотрел на угли и подумал, что после завтрака придется их снова разжигать, как вдруг над темными углями взвилась искра, на мгновение повисла в воздухе, а затем звездой уплыла в трубу. И в тот же момент Сили, который сидел на каминном коврике с мечтательным выражением на мордочке, будто ожидал Санта-Клауса (вот почему сиамских котят так часто изображают на рождественских открытках), вознесся следом за ней, и Чарльз благодаря тому, что как раз смотрел туда, а также и своей стремительности, успел вовремя его перехватить.
После этого мы перестали убирать решетку, а так как у нее из-за привязанной сверху сетки вид был просто мерзкий, решили обзавестись новой точно нужного размера. А раз так, то из кованого железа — ведь ее и летом придется там оставлять. А камин у нас очень широкий, чтобы можно было укладывать длинные поленья, и потому решетку пришлось специально заказывать, так что этот каприз сиамского котеночка обошелся нам недешево.
Отличался Сили от Соломона и в вечно неотложном вопросе о том, где должен находиться его ящик. Соломон и Шеба родились в коттедже. На нашей кровати, собственно говоря — иначе, утверждала их мамочка, она вообще воздержится от родов. Со столь же несгибаемой решительностью она пожелала растить их наверху — там им не угрожали похитители, которые чудились ей за каждым углом, а потому первые наиболее запечатляющиеся недели жизни они провели в свободной комнате, где, понятно, стояли и их ящики. И для Соломона этот факт превратился в железный закон. Его ящик всегда стоял там, он не сомневался, что найдет его там, иначе его желудок отказывался работать, о чем он извещал всю деревню басом профундо.
