Новый круг Лавкрафта - [183]

Я неспешно ужинал, а за стенами моего жилища чирикали и подвывали неведомые звери и птицы. Поначалу меня это раздражало и отвлекало, однако затем я так увлекся, что совершенно позабыл про хоралы, коими меня развлекала местная фауна. Картинки в книге Занна оказались совершенно потрясающими: чередующиеся гравюры и рисунки изображала весьма фантазийно представленных ящериц, птиц, рыб, скелеты (человеческие и принадлежащие животным), а также странных, жутковато выглядевших чудищ, которые бы прекрасно смотрелись в каком-нибудь научно-фантастическом фильме. Однако, просматривая текст, я с изумлением понял, что это никакое не введение в музыкальную теорию. Так, к примеру, мне попались такие строки: «…вибрации именно этой частоты и громкости необходимы для завершения ритуала вызова…» А потом такие: «при условии, что взяты правильный тон и высота, призывается самая сущность первобытной мощи». Посмотрев на эти загадочные высказывания, я решил, что, пожалуй, это нужно читать с самого начала.

Вскоре стало понятно, что безумные иллюстрации вполне отвечают содержанию книги. Автор исходил из идеи, что музыка способна открывать врата в иные сферы и измерения, дабы совершать не только мысленные, но и физические переходы из одного плана существования в другой. Нужно сказать, что для меня музыка всегда была чем-то большим, чем простое эстетическое переживание. Звуки могут тебя загипнотизировать — или вызвать мощный приток сил. Мне нравятся все стили — я слушаю фолк, джаз, классику и даже рок. Подростком я часами просиживал в наушниках, уносясь на волнах звука. Но Занн постулировал гораздо большее: он утверждал, что некоторые комбинации тона способны в прямом смысле слова искривлять пространство, а особо подобранные частоты отворяют врата в царство смерти… и не только туда. Естественно, сначала я решил, что передо мной фантастический роман, однако, читая все дальше и дальше, убедился, что в книге множество технических советов, часть из которых оставалась мне непонятной, и, похоже, передо мной лежит чуть ли не инструкция по пользованию порталом в другое измерение. За книгой я засиделся допоздна, и хотя многие места показались мне непонятными, мне импонировала серьезность изложения — она-то и подогревала мой интерес к странному трактату. А прочитав нижеследующее, я едва не запрыгал на стуле от возбуждения:

…Я своими глазами видел силы, кои призывают указанные мелодии. Ритм и темп должны выдерживаться идеально. Переход от размера 3/4 к 7/8, а затем к нотной строке в размере 5/3 должен быть моментальным. Никаких колебаний и пауз! Обычная настройка ми-ля-ре-соль-си-ми в чистом ля должна быть изменена на ре-бемоль ля-диез ми си-диез до ми, чтобы упростить процесс извлечения нужных звуков. Громкость звука, издаваемого каждым инструментом, не должна опускаться ниже 32 и превышать 35 децибелов — только в таком случае призыв сработает. В зависимости от погодных условий результат проявляется (при условии точного выполнения инструкции) в период от трех минут до часа.

Далее в тексте шли развернутые пассажи про иные виды музыкальных воздействий, — оказывается, с помощью музыки можно было гипнотизировать других людей и даже сообщаться с миром мертвых. Однако на меня наибольшее впечатление произвел тезис, что музыка способна преодолевать границы пространства и времени, а потому ее могут слышать существа, обитающие в других измерениях. Конечно, про другие измерения и параллельные миры кто только не писал — и ученые, и фантасты многократно обращались к этой теме. Однако впервые в руки мне попался столь подробный и здравый трактат, развивающий эти идеи. А через некоторое время у меня возник вопрос: интересно, а почему такая книга хранилась у деда в библиотеке? И верил ли он сам в то, что в ней написано? Думаю, книга его по меньшей мере заинтересовала — прямо как меня. К тому же дед, судя по всему, всерьез увлекался музицированием. Титульный лист сообщил мне, что книгу выпустила в свет некая компания в Провиденсе, Род-Айленд, в 1929 году, ограниченным тиражом. Отложив книгу в сторону, я понял, что у меня не на шутку разыгралось воображение, и перспектива остаться в старом доме одному теперь меня скорее пугает, нежели привлекает.

Когда же я стал готовиться к отходу ко сну, слух мой неожиданно обострился, как всегда бывает в преддверии опасности. Ножки стула громко и противно заскребли по полу, и по спине у меня пробежала дрожь. Я застыл без движения и затаил дыхание, готовясь услышать… нечто… словом, что-то еще, кроме звериных воплей в окружающей дом чаще. Однако ничего расслышать мне так и не удалось, так что я осторожно прокрался в спальню, застелил широченное дубовое ложе извлеченными из шкафа свежими простынями, сбросил одежду и нырнул под одеяла. Свет в гостиной я оставил, а дверь оставил приоткрытой — настолько мне не хотелось оставаться наедине с непроницаемой тьмой горной ночи.

Проснулся я рано утром. За окном стояло солнечное, веселое утро. Припомнить, когда же меня одолела дремота и я уснул, не получилось, но, похоже, я спал крепко и спокойно и сейчас чувствовал себя посвежевшим и отдохнувшим. От странной тревоги, одолевшей меня вчерашним вечером, не осталось и следа. В ветвях чирикали птицы — весела и беспечно, как положено дневным тварям, ибо ночные здесь завывали с ужасающей силой. В свете дня дом показался мне еще красивее, чем прежде, и теперь мне снова захотелось здесь поселиться и ни в коем случае не продавать участок. Под ложечкой посасывало от голода, и я тут же припомнил, что в доме не осталось почитай что никакой провизии. С такими мыслями я прыгнул в машину и поехал в Баррен-Крик за припасами. Улицы городка в такой час оказались совсем пустынными, однако магазин работал. Хозяин, мистер Эйвери, приветливо поздоровался со мной и спросил, откуда я. В ответ на мои слова, что я, мол, внук Тимоти Эсберри, хозяин лишь пожал плечами и сдержанно выразил свои соболезнования. Похоже, местные жили сами по себе, а дед — сам по себе, что и неудивительно: семья моя, как многие привыкшие жить в лесной глуши люди, предпочитала держаться в стороне ото всех и не очень-то сходилась с соседями.