Новый град - [37]

Прошло семь дней, и на восьмой день склады открылись. В обычный час за решетками отворились окошки, появились люди и стали выдавать продукты. В складах совершалась обычная работа, как будто ничего не случилось. О происшедшем ничего не упоминалось; только трудовые свидетельства не требовались взамен продуктов; пища раздавалась как бы даром населению. Все было забыто: одна неделя времени была забыта; эта неделя не была помещена в календаре, а поэтому была пропущена в действительной жизни. Но уж очень немногие из жителей Лабиринта могли воспользоваться даровой пищей. Все улицы были завалены трупами замученных голодной смертью людей, Мертвые тела разлагались и распространяли в воздухе ужасающую вонь. Жители, оставшиеся в живых и оправившиеся от голода, теперь были принуждены усиленно работать: приходилось исполнять обычную работу на фабрике днем, а ночью было необходимо убирать трупы с улиц и относить их в крематориум.

Ужасные события, разыгравшиеся в течение этой недели, казавшейся жителям Лабиринта нескончаемой и вечной, воспринимались ими, как жестокое наказание, ниспосланное на них владыками из чувства мести. Жители Лабиринта чувствовали, что некая внешняя и всемогущая воля их унизила, задавила и уничтожила. Многосложные сцены человеческих мучений, вытекающие все из одной, общей причины, живо стояли перед глазами и имели потрясающее действие. Они сознавали, что это есть жестокая месть владык. Они вспоминали, что в последние дни голодовки, когда они, обессиленные, валялись на улицах рядом с мертвецами и с отчаянием ждали своей участи, какие-то люди мощного телосложения, со злобными и издевательскими лицами, прогуливались по улицам Лабиринта и, пользуясь невиданными доселе острыми орудиями, убивали тех из людей, которые встречались им по пути и тех, которые с мольбой в глазах простирали к ним руки, прося о помощи и избавлении от нестерпимых мук. Смирение и подавленность господствовали в домах и на улицах Лабиринта.

Горечь от потери многих близких людей, усиленный труд, необычайная вонь от разлагающихся трупов, все это принималось населением, как неизбежное и должное. Давно не изведанное чувство печали всплыло на поверхность и тронуло сердца людей, и они, как братья, заговорили друг с другом; тогда, внезапно, как бы из бездонных глубин человеческих сердец, раздался вопль великого горя, трепетный вопль всех униженных и наказанных. Общее горе и взаимное сострадание сблизило людей между собой и дало им нравственную опору, без которой жизнь была бы немыслимой.

Число людей, умерших от голода во время голодной недели и в последующие дни, было необычайно велико. Места на фабриках остались незанятыми, и невозможно стало выполнять всю работу, требуемую для района. Необходимо было заполнять пробелы, образовавшиеся в армии труда, новой рабочей силой, новым человеческим материалом. На многих фабриках, где точная кооперация множества рабочих необходима для правильного процесса труда, всякая производительная деятельность должна была прекратиться. Во избежание экономической катастрофы, Верховные Владыки приняли грандиозный план, единственный, который <был> в состоянии спасти положение, но и небывалый но своим размерам и радикальности в истории этого государства. Они решили перевести в Лабиринт часть населения Промежуточной полосы. Привыкшие к повиновению промежуточники не оказали никакого сопротивления, тем более что перед отправкой их в Лабиринт владыки торжественно заявили, что ввиду чрезвычайных обстоятельств и серьезного экономического кризиса, теперь пришло время, когда промежуточники своей самоотверженной работой могут помочь государству и родине и, проявляя свою зрелость и достоинство правильных людей, докажут на деле свою преданность Возвышенному центру; им было дано торжественное обещание, что деятельность их в Лабиринте будет только кратковременной и ничем не будет отличаться от их обычных функций в Промежуточной полосе. Партией за партией промежуточники вывозились из полосы в Лабиринт, где они покидались на произвол судьбы; предоставленные самим себе, они поневоле переходили на положение жителей Лабиринта или чернорабочих; обратно в Промежуточную полосу их не перевозили.

Тогда промежуточники поняли, что они были обмануты и что владыки не поступили с ними согласно принципам Правильности, но из Лабиринта не было никакого выхода, и им ничего не оставалось делать, как мириться с положением и вступить в сношения с окружающими жителями, с чернорабочим населением.

Вскоре после этого, столько же партий женщин было собрано в Промежуточной полосе и, под предлогом, что их приглашают в Возвышенный центр, их поместили в подземные железные дороги и отправили в Лабиринт. Владыки сознавали, что процесс производства не может ни остановиться, ни замедлиться и что образовавшиеся пустые места среди фабричных рабочих необходимо, по возможности, скорее заполнить свежим человеческим материалом. Они сознавали, что для упорядочения жизни в Лабиринте прежде всего важно, чтобы каждый работающий мужчина имел свою женщину для сожительства с нею.

Уже с давнего времени в среде Владычества высказывалось мнение, что жители Промежуточной полосы развиваются в дурную сторону, что случаи уклонения от строгой Правильности умножаются и имеют весьма злокачественный характер; требовалось приложение радикальных мер с целью очищения Промежуточной полосы от нежелательных элементов и, как наиболее эффективное средство, предлагалось не наказывать людей за нарушение Правильности, а совершенно изымать из среды живых людей, предавая их смерти. Общественные формы, сопровождавшие всякий случай казни жителя Промежуточной полосы, слишком сложны и требовали много времени и делали невозможным истребление живых людей в широком масштабе. Нежелательные элементы не переводились, но даже, может быть, еще более распространялись среди населения Промежуточной полосы. Чрезвычайные меры, испробованные в Лабиринте и давшие такие грандиозные результаты, пришлись как раз впору тем из владык, которые поставили себе задачей очищение Промежуточной полосы от излишка людей и от нежелательных элементов. Их задача теперь состояла в том, чтобы перевести неудовлетворительных промежуточников на положение чернорабочих, а это достигалось уже одним фактом их переселения в Лабиринт. Дело вначале казалось простым и легким, но потом появились трудности, превосходившие наличные силы взявшихся за эту работу владык. Трудности вытекали из огромного множества пустых мест, образовавшихся в Лабиринте и подлежащих заполнению, и невозможности, в достаточно скорое время, производства правильного отбора людей, заслуживающих исключения из Промежуточной полосы. Применение специального метода для отбора низших элементов расы в больших количествах оказалось невозможным вследствие оппозиции значительного числа владык, утверждавших, что система отбора наихудших элементов населения для отправки в Лабиринт должна строго сообразовываться с требованиями социально-психологической науки и что во всех случаях, даже в самых крайних, Владычество не может в своей деятельности отступить от рутины, раз навсегда установленной, без риска нарушения Правильности. В результате такой поспешной работы получилось, что среди высланных в Лабиринт промежуточников находились люди, обладавшие значительными природными дарованиями, опытные в науках и администрации и занимавшие высокие посты в бюрократической машине района. Были и такие, которые были признаны экспертами как нежелательные ввиду их плохого рекорда, на котором значилось, что эти промежуточники уже в прошлом были наказаны за нарушение Правильности и числились неблагонадежными. Эксперты, усталые в спешной работе, упустили из виду то, что если эти люди неблагонадежны в Полосе, то они еще менее надежны в Лабиринте. Наконец, среди высланных оказались и такие промежуточники, которые знали владык в лицо, а эти принимали деятельное участие в высших функциях администрации, пользовались доверием владык и, кроме специальных талантов, обладали большой умственной энергией и широкими познаниями. Верховные владыки, обсуждая судьбу последних, разделились мнениями: одни утверждали, что такие способные люди не должны пропадать в Лабиринте и что непризнание их полезной службы идет вразрез с принципами Правильности; с другой стороны, доказывалось, что, согласно принципам Правильности, не допускалось, чтобы лицо, раз высланное по решению владыки в Лабиринт, могло бы быть возвращено в полосу, ибо этим бы нарушились два принципа Правильности: во- первых, признавалось бы, что владыка может совершить, по отношению к промежуточнику, неправильный акт, а во-вторых, образовался бы прецедент помилования, действия, немыслимого в эпоху Правильности. Согласно основному принципу Правильности, не считалось возможным, чтобы благоденствие Владычества стояло в зависимости, даже в самой малой степени, от какого бы то ни было отдельного лица.