Новый Гольфстрим - [23]

В этот момент середина гондолы, где был люк, поравнялась с фундаментом.

— Крепи концы! — покрывая шум ветра, снова прогремела команда.

Началась схватка людей с ветром. Ветер сбивал с ног, бросал в лицо колючий песок. Выли туго натянутые тросы. А люди кричали, бежали, падали, снова вскакивали и тянули концы к железобетонным стоякам.

Дирижабль метался в воздухе, как пойманный зверь. Двухсотметровая громадина раскачивалась, устремлялась то в одну, то в другую сторону, но стальные канаты сильней и сильней сковывали ее движения.

Начиналась самая трудная часть операции. Чтобы установить станину, необходимо было подтянуть дирижабль так, чтобы люк его встал точно над гнездом в фундаменте.

Дирижабль, сдерживаемый тросами, еще качался.

Ветер продолжал раскачивать его огромный корпус.

Установщики, работая натяжными аппаратами, вделанными в стояки, и следя за показаниями динамометров, медленно притягивали корабль.

Наконец тросы натянулись прямыми струнами, и гондола дирижабля стала медленно приближаться к фундаменту. Порывы ветра уже не вызывали никакого движения. Корабль стоял в воздухе, как вмерзшая в лед огромная рыбина.

Из открытого люка показалась металлическая глыба. Начался спуск станины. Она двинулась к фундаменту и черед две минуты прочно уселась в приготовленное для нее гнездо.

Горнов был доволен первым опытом спуска и установки массивной машины. В дальнейшем предстояло не один десяток таких громадин спустить с воздуха.

Армия строителей сосредоточивала силы для мощной атаки на Арктику.

В Полярной бухте

В то время, как на побережье Арктического моря отряды строителей устанавливали машины для возведения гигантского тучегона и влагопровода, в Полярной бухте в те же дни разворачивалось строительство другого характера.

Эшелоны, дирижабли, аэропоезда направлялись в бухту со всех концов страны. Машины-краны и землесосы беспрерывно сползали с набережных и уходили в морские глубины. Легкие амфибии и большие подводные суда выныривали из воды чуть не каждую минуту.

Люди спокойно спускались в люки подводных судов.

Они гордились тем, что Родина поставила их на самый трудный, самый ответственный участок. Они знали, что дело, которое было возложено на них, предрешает успех великого строительства. И они знали, что страна в минуту опасности придет им на помощь.

Строительство шло на огромной площади. Возводились в разных местах отеплительные галереи и, для перекачки из глубины теплой воды, башни с сверхмощными пропеллерами. Тягачи то и дело опускали в воду глазастые шары с щупальцами, как у спрута. Это были батисферы-автоматы. Они схватывали щупальцами металлические части и подносили строителям.

Подводным строительством руководил начальник Полярного порта — Уваров, человек, по отзывам многих, знающий и отважный. Монтаж атомных установок на отеплительных станциях производил Яков Михайлович Петриченко.

На дне моря заканчивалось строительство шестисот башенных насосных станций.

Чтобы поднять на поверхность моря его глубинные воды, приносящие солнечное тепло из Атлантического океана, требовалось огромное количество энергии.

Подводники еще не видели в действии построенных ими башенных насосов. Но теоретические расчеты и самый вид этих гигантов с сотнями пропеллеров, с широкими трубами, по которым двинутся вверх глубинные течения океана, давали представление о том, что произойдет, когда будет пущена вся эта подводная система.

«Мы перевернем океан», — говорили подводники.

На донных площадях, залитых искусственным светом, кипела жизнь.

Двигались глубоководные строительные машины.

Повсюду сверкало белое пламя сварочных аппаратов. Подводные рефуллеры, взмучивая воду, сосали дно моря. Батисферы шарообразной формы хватали своими стальными щупальцами части конструкций. Небольшие «жуки-плавунцы» копошились вокруг, обрызгивая из сопла ажурную конструкцию пылевидным цементом.

Казалось, все эти машины с телемеханическим управлением были жителями морских глубин.

Мозг этих машин помещался в «черепахах». Это были огромные бетонные сооружения, плотно присосавшиеся своим панцырем к дну моря.

Находясь в них, инженеры управляли механическими строителями; там же помещались и лаборатории и жилые комнаты подводников.

Свет, уют, живые цветы заставляли забывать, что кругом были только буйные заросли морских водорослей, да плавали стада глубоководных рыб.

Петриченко упивался работой.

Наконец он нашел свое настоящее призвание. Теперь он не стремился никуда. Он хотел бы всю жизнь прожить на дне моря, вместе с теми строителями, которые не побоялись замуровать себя на целый год в кессонах-черепахах и за этот год превратили дно моря в волшебное царство.

Раньше, когда он, только что окончив институт, молодым инженером атомотехники помогал Горнову в лаборатории серого здания, он увлекался научно-исследовательской работой.

Он увлекался ею не только потому, что изготовление нового элемента, который хотел получить Горнов, сулило большие блага народному хозяйству, но и потому, что работы велись в условиях, требующих благородного риска.

Но, как только было произведено испытание койперита, ему стали скучны кабинеты лабораторий, с тихим потрескиванием искр, с медленно протекающими процессами.