Новый год со спецэффектами - [28]

– Труба – иерихонская! По названию древнего города Иерихон, в переводе – «Лунный город». Есть такая библейская легенда – неприступные стены Иерихона рухнули от звуков труб завоевателей. Тогда это казалось чудом. Теперь – научно обосновано. Мне Димка рассказывал, что при раскопках города археологи обнаружили в стенах множество круглых отверстий. Было доказано, что их просверлили во время осады. Во время штурма Иерихона завоеватели орали во все глотки, да еще от души трубили в трубы. Та еще какофония была! От нее-то в одночасье и рухнули стены. Для всего существует определенный горизонт звука.

– Ир, что-то я не слышала никакой иерихонской трубы для Катерины. По-моему, все у нас было тихо.

– Так это еще хуже. Говорю же – у каждого свой порог тишины. Димка рассказывал, что при частоте звуковых колебаний в семь герц, может наступить полный дисбаланс в живом организме – начинают вибрировать внутренние органы, могут даже разорваться кровеносные сосуды.

Совок, подхваченный подругой с пола, вдруг затрясся в ее руке. Будучи не в силах разжать руку, она со страхом следила за вибрацией. Я поняла, что зашла слишком далеко, и твердо заявила:

– Совок никогда не был твоим внутренним органом!

Она немедленно кивнула в знак согласия и разжала руку.

– Спасибо вам за приют, до свидания. – Одетая на выход Катерина возникла перед нами незаметно. – Мне еще надо собраться… Завтра на работу.

– Подожди, куда ж ты пойдешь? По темноте, в нетопленную избу, – размазывая ногой подтаявшую лужицу по паласу, сказала я. – Да и постель у тебя, прямо скажем, не очень. Хотя у каждого свои понятия об удобствах.

Наташка осторожно наступила мне на сапог, валявшийся у ног. Ошиблась немножко, я вовремя отдернула от голенища ногу. Катерина смутилась, прощание получилось скомканным. В том плане, что мы не успели пожелать ей счастливого пути в ответ на ее торопливое «спокойной ночи» и «до свидания». Я встала, охнув и свесив голову набок. Шея болела, как при остеохондрозе. Еще по этому поводу гуляет в народе термин: «продуло». Закрыв дверь и для надежности потолкавшись в нее всем телом, я предложила Наташке пройти в каминный зал, где по-прежнему работал телевизор, она меня опередила, а зря. Никто к ее встрече не подготовился. На столе обнаружились остатки сырокопченой колбасы, живописно разбросанные по большой тарелке, и Бармалей, давившийся карбонадом под развеселые песни Надежды Бабкиной. Елка, которую следователь Храпов ночью вернул в нормальное положение, снова завалилась в угол, хотя остальные последствия ночного погрома были ликвидированы.

Сидеть в обществе котяры не хотелось, а поэтому, выключив телевизор, мы двинулись на кухню и, наплевав на калории и хозяев дома, доели торт, убеждая друг друга, что делаем это исключительно в порядке моральной компенсации за испорченный праздник. Настроение улучшилось. Чтобы закрепить сей эффект, подчистили кое-что из салатниц и, окончательно довольные собой, отправились в свою комнату наверху, намереваясь в спокойной обстановке обсудить ответы на взаимные вопросы по поводу происходящих событий. Я не удержалась и отметила общую железную выдержку:

– Во как закаляется сталь нашего любопытства!

Медленно поднявшись на площадку второго этажа, на ней и застряли, решив передохнуть и заодно обдумать – а не проведать ли все-таки нам Машуню? Первый этап восхождения показался трудноватым. И только я решила покаяться в том, что мы с Наташкой мало чем отличаемся от обжоры Бармалея, как внизу возникло какое-то движение. Тихий шорох невольно заставил присесть на ступеньку и затаиться, вглядываясь в доступную глазам часть холла. Мелькнул хорошо знакомый цветастый байковый халат Василисы Михайловны, потом показалась она сама. Женщина, крадучись, подошла к стулу, оглянулась, заставив нас затаить дыхание, и, подхватив его, направилась к двери. Как мы ни старались понять, что она там делала, так и не смогли. До слуха дважды долетел только ворчливый скрип стула. Назад она вернулась так же с соблюдением осторожности. Долго вглядывалась в темнеющее окно, потом, погрозив пальцем кому-то невидимому, вернулась к себе. Это было настолько непонятно и страшно, что я на какой-то момент ощутила явную передозировку ужаса. Помните сказку о храбром зайчишке? Та же реакция – надоело бояться. И я тут же решила спуститься вниз. Наташка не пускала, шипя не хуже Бармалея. Но мне не терпелось посмотреть результат тайной прогулки Василисы Михайловны в обществе стула.

– Ща как заору!!! – выдвинула подруга решающий аргумент. Пришлось смириться. Выясню позже, вся ночь впереди.

– Тогда пойдем к Машуне и Альке. Взглянем одним глазком и, если спят, тут же ретируемся.

– Чьим глазком взглянем? – потребовала уточнить подруга.

– Одним твоим, одним моим, – начиная злиться, коротко ответила я и скинула Наташкину руку со своего плеча. Это ж надо так вцепиться! Теперь свитер кособокий будет.

Дверь в комнату Машуни была закрыта. Интересное дело! Каким макаром туда могла попасть Василиса Премудрая? Я вопросительно взглянула на Наташку. Она скроила удивленную мину, пожала плечами и шепнула: