Новый цирк, или Динамит из Нью-Йорка - [36]

— Вон там сидит компания русских, — поддержал приятеля Конрой. — Они угощали нас выпивкой и поэтому не откажут нам в небольшом одолжении: проверить, действительно ли вы тот, за кого себя выдаете.

— Поскольку мы никогда не видели ни одного английского шпиона, который бы умел разговаривать по-русски, — сказал Дейвис.

— Мсье! — крикнул русским Конрой. — Карош!

— Хорошо, Патрикей! — откликнулся сидевший в обнимку с очень пышной француженкой купчина.

Рядом с ним сидел высокий, худой негр с доброжелательным интересом на лице ко всему, что происходило вокруг него.

Фаберовский уже успел про себя подготовить вступительную речь, но неуверенность в своих силах и пьяная купеческая морда побудили его к импровизации. Он подошел к гулявшим русским и грозно сказал, опершись кулаками о стол:

— Вот что, господин купеческого сословия, извольте подойти вот к тем ирландцам и засвидетельствовать им мою российскую принадлежность.

— Артемон, я не понимаю, что он от меня хочет! — жалобно сказал купчина. — Господин хороший, мы тут сидим на свои капиталы, вот, лягуху на ночь взяли из цирку. А то, что эти два клоуна английского роду, так где ж мы других здесь возьмем. Они в Европе все англичане, это вот когда мы в Москве со Степаном Ивановичем свинью за две тысячи у клоуна съели, так то был итальянский клоун Танти. Это они нас сюда пригласили. Вот, господин Футит к моему племяннику Артемону очень проникся. И никакой политики, Боже упаси! Третью ночь гуляем, какая уж тут политика!

— Это мы у нас на Гороховой выясним, когда обратно в Россию вернетесь!

— Это что же такое выходит?! — открылся вдруг рот у соседа, которого купец называл Артемоном. — Это мы посмотрим еще, кто кого на Гороховой разъяснять будет. Это мы еще раньше у нас на Греннель выясним у Петра Ивановича!

— Молчи, Артемон, сто чертей тебе в печенку! — шикнул на племянника купчина.

— Нет, Аполлон Петрович, тут дело государственное, такого спускать нельзя. Да ты знаешь, полячина кудлатая, кто я такой?!

Фаберовский внимательно посмотрел на трясущуюся от негодования морду с выпученными глазами и открытым ртом, и понял, где он ее уже видел — на фотографиях, которые показывал ему Брицке.

— Знаю, — сказал он. — Гурин из Женевы.

— Аполлон Петрович, сходите засвидетельствуйте, что он просит, — побледнел присмиревший Артемий Иванович.

— Ну я же тебе говорил, Артемон! — сказал Нижебрюхов, отправляясь вслед за Фаберовским к столику ирландцев.

Конрой, Дейвис и все сидевшие с ним умолкли и с интересом повернулись в их сторону.

— Гран персон, — Нижебрюхов осторожно дотронулся до плеча поляка. — Колонель рюс. Жандарм-с. Адъютант де царь.

— Карош! — улыбаясь в бороду, сказал Конрой.

— Могу ли я идти-с? — спросил Нижебрюхов.

— Господам ирландцам выпивку — и идите, — велел Фаберовский.

— Пойду-с, — облегченно выдохнул купчина. — А то лягуха с клоунами заждались. А на Артемона вы не серчайте, он последние дни не в себе, я его выпорю.

— Как писал мой дед: «Одна добрая порка принесет больше пользы, чем сто снов Веры Павловны».

— Так точно-с.

Нижебрюхов откланялся, а Фаберовский подсел к ирландцам.

— Я и есть Патрик Конрой. Так вы, значит, прямо из Петербурга от русского царя? И чего же он от Маккаферти хочет?

— Вы же понимаете, что очень стеснили меня, заставив разговаривать с теми русскими. — Фаберовский оглянулся на купеческую компанию и встретился глазами с Гуриным, который безотрывно следил за ним.

— А вы тише говорите, — сказал Конрой. — Они и не услышат.

— Влиятельные силы у нас в России, сочувствующие ирландскому делу, не могут открыто поддержать вас, как этого хотел Маккаферти. Но были бы рады, если бы вы нанесли удар на территории нашего общего врага.

— Мы собираемся, — сказал Конрой. — Вот и выпивку как раз несут. Давайте выпьем за успех нашего дела!

«Дженкинсон был прав: главное с ними — не спиться», — подумал поляк, глядя, как ирландцы дружно опрокинули виски в глотки.

— Я разработал такой план, — продолжил Конрой, стряхивая рукавом капли с бороды. — Мы построим множество воздушных шаров и запустим их с нашей стороны Канала в сторону Англии гружеными динамитными снарядами. Над Лондоном эти снаряды будут отцеплены и сброшены прямо сассенахам на голову. В Нью-Йорке этот план произвел фурор. О’Росса даже Маккаферти просил мой план посмотреть и сообщить ему, насколько он осуществим. А как он Салливана-то заинтересовал! Конечно, Клан-на-Гейлу такого не выдумать. На днях должен приехать генерал Миллен из Америки, мы как раз этот план будем с ним и с Кэролл-Тевисом обсуждать.

— Скажите, а шары и динамитные снаряды уже готовы? — поинтересовался Фаберовский.

— Пока у нас только план, — как-то сник Конрой. — Нам нужны деньги и динамит. Мы очень надеемся на О’Россу или Салливана. Вот если бы вы могли помочь нам с деньгами и динамитом, мы бы в Лондоне на юбилей такой фейерверк устроили!

— О динамите и речи не может быть, мы вынуждены соблюдать внешнеполитические приличия. Может быть, вы можете сами купить его здесь или в Англии?

— Нет, мсье, здесь за динамитом следят, здесь анархисты. А насчет Англии вы, полагаю, шутите?

— Да бросьте, Аполлон Петрович, ну какой он жандарм! — внезапно донесся истерический вскрик из-за соседнего стола. — Это человек Посудкина!