Новый библейский комментарий. Часть 1. Ветхий Завет - [432]

Главная мысль речи Елифаза такова: ты богобоязненный человек, и все мы это хорошо знаем. Поэтому не стоит отчаиваться, ведь невинные не страдают бесконечно. Ты страдаешь, потому что ты несовершенен и нуждаешься во «вразумлении» и «наказании» (5:17), но это скоро кончится, ибо ты человек добропорядочный (4:6). Словом, будь терпелив, и все уладится.

4:2—6 «Богобоязненность твоя не должна ли быть твоею надеждою?» В первых же словах Елифаза звучит его искренняя забота о друге; речь его почтительна и даже оправдательна. Он уважительно напоминает Иову о том, как много доброго он делал для других людей, попадавших в подобную ситуацию (3–4). Лишь самый мягкий упрек высказывает Епифаз своему другу: А теперь… коснулось тебя, и ты упал духом? (5). Поддержка, которую оказывал Иов другим людям, — это знак его истинной непорочности и достаточное основание для надежды на то, что Бог вскоре восстановит его.

4:7—11 «Погибал ли кто невинный?» Говоря о грешниках, Елифаз вовсе не относит к ним Иова. Напротив, он убеждает Иова в том, что ему не о чем волноваться, поскольку он не из тех, кто сеет зло и пожинает его (8; ср.: Ос. 10:13; Гал. 6:7).

4:12—21 Даже в богобоязненных Он «усматривает недостатки». Чтобы обосновать эту мысль, Елифаз приводит свое ночное видение (12–16) и делает из него выводы (17–21). В своих собственных глазах он предстает довольно смелым и пророчески одаренным человеком. Автор не без иронии относится к претензиям Елифаза на обладание Божественным откровением о том, что большинством нормальных и теологически необразованных людей воспринимается как само собой разумеющееся: Человек праведнее ли Бога? (17). И хотя эти слова следовало бы перевести так: «Может ли смертный человек быть праведным (то есть абсолютно безгрешным) в глазах Бога?», тем не менее идея остается понятной и довольно банальной. Более того, она совершенно неприменима к Иову. То, что он переживает, — это не просто печаль или огорчение вследствие его отступления от нравственного совершенства; то, что он переживает, — это абсолютная катастрофа. И хотя он не умер (не погиб, как нечестивые в стихе 9), он в некотором роде еще хуже их, потому что он хочет умереть, но Бог продолжает держать его среди живых (3:20–23).

14 Сон Елифаза и его видения испугали его потому, что он ощутил присутствие чего–то сверхъестественного.

18 Даже небесные слуги Бога, Его ангелы, не достойны абсолютного доверия (здесь речь не идет о «злых» ангелах); насколько же менее достойны его смертные творения, которые, в отличие от ангелов, могут «исчезнуть» в один день (20а) и которые настолько малозначительны (в сравнении с ангелами), что никто даже не замечает их исчезновения (20б) и они погибают, так и не успев обрести мудрость, которою живут Елифаз и другие друзья Иова (21).

5:1—7 «Но человек рождается на страдание». Елифаз не может поверить в то, что Иов действительно хочет умереть (о чем он говорил в главе 3), и он предполагает, что Иов ищет избавления от своих страданий. Но если Иов ищет именно этого, говорит Епифаз, то это бесполезно, ибо нет такой силы, даже среди небесных созданий, которая могла бы избавить Иова от его наказания. Страдание естественно для человека; люди сами часто навлекают на себя страдание (стих 7, вероятно, должен быть переведен так: «Сам человек порождает свое страдание»).

Эта причинно–следственная цепочка особенно явственно видна в случае с глупым человеком (2), которого убивают его собственные гневливость и раздражительность. Елифаз не считает Иова глупцом, однако мы содрогаемся от его бесчувственности к страданиям друга, когда он говорит о том, как приходит проклятие на дом глупца (3; ср.: 25)! Его основная мысль состоит в том, что даже праведный Иов не может надеяться на полное избавление от страдания, ибо несчастье не возникает само (6), но происходит от человека (7).

5:8–16 На твоем месте «я к Богу обратился бы». Елифаз возвращается к своей прежней мысли, что Иов действительно добродетельный человек и поэтому не должен падать духом (4:2–6), но должен быть терпеливым: на твоем месте я предал бы дело мое Богу, говорит он (8), ибо Он великий вершитель судеб (11 — 16). Увлекшись описанием Божьего могущества, Елифаз впадает в риторику. В большинстве своем все, сказанное им, не имеет отношения к Иову; здесь есть лишь одна точка соприкосновения с ним: Иов, как униженный или бедный (11, 15), может надеяться, что Бог коренным образом изменит его бедственное состояние.

8 Елифаз все–таки высказывает одну здравую мысль: на твоем месте я к Богу обратился бы. Это единственный совет друга, которому следует Иов, однако вряд ли он нуждается в нем. Его дело — это и его нынешнее бедствие, и его «дело» в законническом смысле, и Иов неоднократно представляет его на рассмотрение Бога в своих дальнейших речах (ср.: 7:20—21; 10:18–22; 13:20–23).

11–16 Здесь разрушительные деяния Бога переплетаются с делами Его спасающего милосердия (10–11,15), так что основной смысл этой картины Божьих дел — дать несчастному надежду (16; ср.: Лк. 1:51–53).

5:17—27 Если обратишься к Нему, «спасет тебя».