Новый альбом - [16]

— Ну, не знаю — задумчиво протянула Надя. — Я не уверена. Но это неважно, на самом деле. Главное, что это случилось.

Степа посмотрел на нее и снова смутился. Он вдруг понял, что ему трудно выдерживать её взгляд. Или это он уже совсем отучился смотреть людям прямо в глаза? Она же смотрела на него, явно ни о чем не заморачиваясь, не боясь и не испытывая какой-либо неприязни — Степа видел это совершенно отчетливо в её живых, будто светящихся изнутри глазах, с любопытством изучающих его.

— А потом я подумала, что было бы здорово пообщаться как-нибудь с тобой вживую — продолжила говорить Надя. — Мне показалось, что ты интересный человек. И потом, мне еще никогда не доводилось видеть такого большого парня — она дернула его за рукав куртки — надеюсь, тебя не обижает, когда я так говорю?

— Нет — чуть охрипшим голосом сказал он и негромко покашлял, прижав ладонь ко рту. — Знаешь, особо ни у кого не возникает желания со мной говорить и обсуждать подобные вещи. Кроме знакомых, естественно. Поэтому я себя чувствую неловко, если честно.

— Ну, это ничего страшного — сказала она и замолчала, будто что-то обдумывая. В парке вокруг них было тихо и спокойно — разве что порывами налетал ветер, бросая им под ноги задумчиво шуршащие жёлтые листья.

— Так что, мы будем дружить? — вдруг спросила она со свойственной ей простотой, и Степа, в который раз за этот вечер, опять покраснел.

— Ну… ээ… не знаю…ну да. То есть, конечно да — выдавил он из себя.

— Смешной ты — негромко засмеялась Надя и показала рукой куда-то в сторону.

— Пойдём туда, там есть очень красивый пруд. Был там?

Степа мотнул головой, и они свернули на одну из боковых тропинок.

Домой Степа вернулся уже глубоко ночью. Последние два километра до дома он пробежал — просто захотелось услышать шум ветра в ушах и дать выход рвущимся наружу эмоциям. Сердце колотилось в груди, как молот, а на душе искрилось и переливалось какое-то совершенно новое, незнакомое ему чувство.

На самом-то деле, ничего особенного и не произошло. Они просто гуляли, болтали о том о сём — поначалу разговор не клеился, но потом Стёпа немного расслабился, и общаться стало значительно проще. А Надя, кажется, и вовсе не знала, что значит стесняться — она говорила, рассказывала о себе, задавала вопросы, некоторые из которых порой ставили Стёпу в ступор — даже со своими друзьями из общаги он порой не затрагивал тех тем, которые обсудили они, медленно слоняясь по парку. И всё это было так непохоже на всё то, с чем ему приходилось сталкиваться ежедневно… Поэтому Стёпа и бежал, перескакивая встречающиеся на пути препятствия, как заправский спринтер, но душа его, казалось, летела впереди него. Ему не хотелось думать сейчас о том, что эта дружба не может быть вечно, и что они вообще, можно сказать, люди разных видов — но сейчас ему было плевать на это всё. Он просто упивался своими эмоциями и был абсолютно счастлив.

Ввалившись домой, он быстро разделся и со всего размаху запрыгнул в угрожающе заскрипевшую тахту, после чего зарылся в одеяло и закрыл глаза, перебирая в памяти события и картинки прошедшего вечера… Вот они идут вдоль пруда, и он протягивает ей руку, помогая взобраться на бордюр, а она заливисто смеётся, заметив его смущение от контраста большой и грубой Стёпиной лапы и её узенькой ладошки. А позже они сидели на лавочке, и Степа, вконец успокоившись, рассказывает про свою работу, учёбу — а она слушает, широко раскрыв глаза. На самом деле слушает, а не делает вид. И таких картинок было много — и сейчас они роились в голове у него, словно бабочки над благоухающим весенним лугом.

Степа поворочался и взял с тумбочки телефон. Сняв блокировку, он увидел выскочившую на экран надпись — «Получено новое сообщение». Лицо тут же расползлось в улыбке — перед тем, как попрощаться, они конечно же обменялись телефонами, и сейчас он был стопроцентно уверен, что знает, от кого это сообщение.

«Спокойной ночи. Надеюсь, мы ещё увидимся» — прочитал он, и настроение, и без того зашкаливающее, стало ещё лучше. Он снова погрузился в воспоминания, ещё такие живые и яркие, но минут через двадцать усталость взяла свое, и Стёпа крепко уснул.

Следующие две недели прошли для него как в каком-то сне. Учёба, работа, все проблемы отошли на второй план. Степа даже перестал замечать косо поглядывающих на него на улицах людей — теперь ему было просто наплевать них. Они с Надей встречались почти каждый день, в основном гуляли в окрестностях или смотрели вместе хоккейные матчи, и он ждал этих встреч, как истосковавшийся по свету астронавт ждет солнца после полугодовой лунной ночи.

Иногда, после особенно волнительных моментов в их общении, он, хоть и ненадолго, погружался в депрессию, и это были крайне тяжёлые для него моменты. Мысли о будущем часто загоняли его в такое состояние. Ведь он боялся даже мысленно произносить про себя слово любовь, понимая, что ему совсем не место в их отношениях — любовь ведь означает желание быть вместе всегда, физическую близость…но ведь об этом не могло быть и речи. И всё же, глядя на неё, в очередной раз гуляя где-нибудь подальше от людей, он несколько раз едва сдержал себя от того, чтобы признаться ей в любви. Но здравый смысл всегда брал верх, и Степа лишь краснел, сопел, смотрел на неё, но прекрасные и в то же время страшные для них обоих слова так и не сорвались с его уст.