Новые законы робототехники. Апология человеческих знаний в эпоху искусственного интеллекта - [88]

Эти вполне предсказуемые трудности НЗЗД подогрел общий интерес к другому, более простому, подходу, а именно безусловному базовому доходу (ББД) для всех, независимо от того, работают они или нет. Неоднократно опробованный, защищаемый и во всех подробностях разработанный такими философами, как Филипп Ван Парайс и Янник Вандерборхт, ББД обрел новый смысл в эпоху автоматизации. Он оправдывается четырьмя разными аргументами. Первый является чисто гуманитарным: каждый заслуживает средства к существованию, независимо от его вклада в общество. Второй – кейнсианский: ББД поднимет экономическую активность, поскольку у многих его получателей высокая предельная склонность к потреблению (или, упрощая, деньги похожи на навоз: он плодороднее, когда его распределяют ровным слоем, а не сваливают в одну кучу).

Третья концепция обоснования ББД принадлежит философу и социологу Хартмуту Розе, который видит в нем материальное основание «резонанса»[575]. С точки зрения Розы, тенденция модерна к отчуждению – чувству бессмысленности и пустоты – требует новых инвестиций в то, что способно резонировать с нами, то есть в такие источники смысла и ценности, которые мы часто обретаем в природе, искусстве, истории, игре, семье и друзьях. Устраняя из профессиональных соображений худшие формы бедности, ББД должен создать для нас пространство и дать нам время, чтобы заниматься работой, которая на самом деле для нас важна, – или не работать вовсе.

Идеи Розы внушают воодушевление. Однако общее сопротивление ББД питается подозрением, что найдутся оппортунисты, которые решат покинуть рынок труда (тогда как другим придется вкалывать на необходимых обществу позициях). Четвертое нормативное обоснование ББД пытается ответить на этот вызов, подчеркивая то, что практически все мы (и наши предки) играли определенную роль в создании материальных оснований для того уровня процветания, которым мы все ныне пользуемся. Например, если мы просто пользуемся Google или Facebook, то уже улучшаем алгоритмы этих сервисов. Комментарии, лайки и другие реакции еще больше уточняют эти алгоритмы. Исполнители работают для аудитории, но и аудитория работает для них, когда судит предложенные развлечения, уделяя им внимание, отвлекаясь или хмурясь, шикая или демонстрируя другие признаки нетерпения. Такое определение труда может показаться слишком широким. Однако для того чтобы наделить человека ценностью и сохранить его, требуется также и желание признать важность социальных институтов, которые дают индивидам чувство смысла и цели. Не осуждая ББД за то, что людям будут платить за безделье, мы, возможно, сочтем, что это полезное начинание – облегчить гражданам доступ к культуре.

Всеобщий вклад в производительность экономики требует всеобщего предназначения человеческих благ[576]. Когда миллионы людей заменяются роботами и ИИ, технология будет обучаться на данных, созданных работниками в процессе выполнения их труда. В ином режиме интеллектуальной собственности они могли бы потребовать роялти за такой труд или даже создали бы источник ренты для будущих поколений. ББД может стать компенсацией рабочим за подобный незаметный вклад в производительность[577].

Откуда возьмутся деньги? Есть идея обложить налогом роботов и ИИ, чтобы выровнять общее фискальное пространство. В налоговых кодексах обнаруживается асимметрия, когда «агрессивно субсидируется… применение оборудования (например, путем различных налоговых кредитов и ускоренной амортизации), но в то же время облагается налогом… наем рабочей силы (в частности, налогами на фонд заработной платы)»[578]. Мы уже встречали немало примеров, когда преждевременное или неудачное применение искусственного интеллекта, а не усиление интеллекта, создавало как прямые (предубеждения и неточность), так и косвенные проблемы (начиная с утраты достоинства и заканчивая депрофессионализацией специалистов, которые должны были бы руководить ИИ и программами, а не подменяться ими). Однако существуют обширные секторы экономики – рабочие места в клининге, инфраструктуре, на транспорте, в чистой энергии, логистике и т. д., – где нам требуется как можно быстрее внедрить больше роботов и ИИ. Поэтому было бы непрактично облагать налогом роботизацию как таковую, особенно когда таким секторам нужно быстро развиваться, чтобы дать каждому хотя бы видимость тех возможностей, которые богатейшим квинтилем земного шара принимаются за нечто само собой разумеющееся.

Другой, более удачный источник дохода для ББД – это налоги на богатство и доходы высокого уровня. В некоторых странах неравенство достигло таких крайностей, что эти налоги помогли бы собрать весьма внушительную сумму. Так, американский сенатор Элизабет Уоррен предложила обложить налогом на богатство 75 тыс. домохозяйств в США, обладающих активами в размере более чем 50 млн долл., что позволило бы в течение десяти лет собирать по 275 млрд долл, ежегодно[579]. Сенатор Берни Сандер готов собирать 435 млрд долл, ежегодно, обложив налогом 180 тыс. домохозяйств[580]. Любой из таких планов смог бы финансировать важные социальные программы. Но если 435 млрд долл., собранных по плану Сандерса, просто поделить между 333 млн американцев, они получили бы базовый годовой доход 1300 долл. Это, конечно, улучшило бы финансовое положение многих домохозяйств, особенно с детьми, но вряд ли такая сумма могла бы заменить профессиональный доход.