Новые законы робототехники. Апология человеческих знаний в эпоху искусственного интеллекта - [29]

Как только мы выходим за пределы простых вопросов безопасности и эффективности автоматики, намечаются более сложные проблемы. Если бы решения о скорости и природе применения ИИ сводились к рыночной логике, дешевые роботы и приложения могли бы быстро стать новыми регуляторами доступа к специальной медицинской помощи или попросту узурпировать роль врачей-людей в работе со многими пациентами. От личного доктора можно было бы отказаться как от роскоши, так же как и от личного портного. С другой стороны, если бы государственные агенты взяли на себя слишком большую роль в управлении автоматизацией, политические соображения могли бы закрепить уже сложившиеся формы неэффективности. Рынок и государство лучше всего уравновешивать тем, что социолог Элиот Фрейдсон назвал «третьей логикой», а именно логикой профессионализма. В профессиях работники со специальными знаниями, предоставляющие наиболее значимые услуги, «имеют возможности организовывать и контролировать свою собственную работу»[178].

Медицина – одна из самых старых профессий, и обоснование ее автономности со временем менялось. Когда медицинское лечение было делом случая, врач считался похожим на прорицателя, которого уважали за некоторое знакомство с неизвестными силами. Благодаря науке медицина стала надежней, тогда как медицинскими комиссиями были разработаны стандарты защиты пациентов от знахарей и шарлатанов. Также были рассмотрены критические вопросы управления рисками медицинских исследований, которые имели гораздо меньшее значение, к примеру, в маркетологических исследованиях. Чтобы решить все эти вопросы, медицине как отдельной профессии приходится использовать свою привилегию (то есть лицензировать или запрещать предоставление ухода и медицинской помощи) ради защиты общества и особенно его наиболее уязвимых слоев.

К несчастью, хитрый маркетинг некоторых приложений психического здоровья способен увести индустрию на совсем другую, не слишком устойчивую траекторию. Потенциальные клиенты могут пользоваться такими приложениями как дешевой и удобной альтернативой посещения терапевта. Это расходится с установкой многих регулирующих ведомств (начиная с бюро лицензирования и заканчивая агентствами по защите прав потребителей), с точки зрения которых приложения – это просто игры, развлечения, информационные сервисы, помощники в здоровом образе жизни, то есть все то, что не затрагивает традиционные обязанности и ответственность терапевтов[179]. Хотя в случае определенных фирм подобный арбитраж силами регулирующих ведомств может работать в качестве краткосрочной юридической стратегии, он подрывает доверие, необходимое для процветания индустрии в целом. Для пациентов также создается риск того, что они последуют некачественным советам. Например, когда исследователи в Австралии изучили 82 мобильных предложения, предлагавшихся на рынке людям, страдающим биполярным расстройством, они обнаружили, что эти приложения «не соответствовали практическим стандартам и принятым принципам самоуправления»[180].

Врачи Адам Сайфу и Виньян Прасад начинают недавно вышедшую книгу шокирующим открытием: «Несмотря на поразительное развитие клинической и хирургической науки, а также геномики, врачи по-прежнему, порой десятилетиями, применяют медицинские практики, которые, как позже было показано, не приносят пользы пациентам»[181]. Прасад сформулировал эту проблему в категориях статистики: «46 % того, что мы [врачи] делаем, неправильно». Конечно, некоторые диагнозы поставить просто, и мы в медицинской системе чаще всего имеем дело именно с ними. Большее количество данных поможет нам находить больше «простых решений» при поиске препаратов и даже автоматизировать его. Но нам еще очень далеко до прочерченной методами ИИ траектории, ведущей к гарантированному снижению смертности и приросту продолжительности жизни.

Собственно, самое важное воздействие ИИ и робототехники на медицину может быть косвенным, то есть определяться развитием за пределами сектора здравоохранения как такового. В последние годы исследователи государственного здравоохранения показали исключительное значение социальных факторов здоровья – питания, режима сна, нагрузки на работе, дохода и богатства. Хотя ИИ может создать больше выгод для всех и потенциально повысить благосостояние за счет своего воздействия во всех этих областях, он с той же легкостью может ускорить нежелательный контроль, социальное разделение и конкуренцию с нулевой суммой. Все эти эффекты могут оказать такое же или даже большее воздействие на продолжительность жизни и благополучие, чем развитие роботов-хирургов или диеты, оптимизированные с применением ИИ.

С точки зрения большинства здоровых людей, врачебное дело представляется простой задачей по распознанию паттернов (диагностики), которое ведет к определенным медицинским процедурам или предписаниям. Идеальный телеврач правильно оценивает все представленные ему данные, настоятельно рекомендует определенный курс, а потом переходит к следующему больному. Если бы все было так просто, роботы со временем и в самом деле могли бы заменить врачей. Но в реальном мире медицинской практики эта картина давно устарела. Во многих обстоятельствах сохраняются неопределенность и сомнения относительно того, какие действия лучше всего предпринять. Современная медицина требует участия – или, по крайней мере, понимания – пациента, который должен соблюдать предложенный план лечения. Такие факторы значительно усложняют и обогащают отношения врача и пациента, в которых существенным оказывается собственно человеческая составляющая. С похожими проблемами, как мы увидим в следующей главе, сталкиваются учителя и учащиеся.