Новые страдания юного В. - [12]

Шрифт
Интервал

А как она при этом каждый раз свои прожектора вниз опускала — это, мужики, тоже кое-чего стоит, скажу я вам. Обычно-то она прямо в глаза тебе смотрела. Но тут она свои прожектора вниз направляла. По-моему, ее взгляд самую малость серебром отливал. Оттого, наверно, и казалось, что она все время смотрит на тебя. Может, кто-нибудь видал портреты такие: висят на стене и все на тебя смотрят, в какой угол ни стань. А фокус тут простой — художник рисует глаза так, чтобы оптические оси были параллельными. В жизни, конечно, такого никогда не бывает. Вообще ведь настоящих параллельных линий не существует. Не скажу, что мне это неприятно было. Нет. Просто ты никогда не знал, всерьез она тебя принимает или издевается над тобой. Вот это меня прямо из себя выводило.

Я уже, по-моему, говорил, что практически я все равно что в штате у них состоял. Не хватало только начать забор красить. Игрушки чинить, карусель крутить — это уж и так в сервис входило. Еще воздушные шары надувать. В тот день — должно быть праздник какой-то у них был — я уже шаров этих с миллион надул, а на миллион первом в глазах у меня потемнело, я бряк — и с копыт долой. Просто с копыт долой, и все тут. Четыре минуты под водой мог держаться, три дня голодать мог, полдня музыки не слушать, то есть настоящей музыки, конечно. А тут шмякнулся, и все. Когда очухался, голова моя у Шерли на коленях лежала. Я это сразу усек. Она расстегнула мне рубашку и массировала грудь. Я уткнулся башкой как можно крепче в ее живот и молчу, не дышу. Вот только я, как идиот, щекотки боюсь. Пришлось, стало быть, встать. Недоростки, конечно, стоят в кружок. Шерли вся бледная. И сразу же налетела: «Если уж ты есть хочешь, так и надо есть, понял?» Я напомнил: «Это же просто от шаров». А Шерли: «Если нечего есть, пойти купить надо, ясно?»

Я ухмыльнулся. Мне очень понятно было, почему она так на меня налетела. До смерти обрадовалась, что я жив. Всякий мало-мальски интеллигентный человек это сразу мог заметить. Она прямо испепеляла меня своими прожекторами, старики. А я чуть снова концы не отдал. Вот только недоростков бы в этот момент на луну запустить.

Шерли: «А если денег нет, надо на работу устраиваться». Я на это: «Кто не ест, тот не работает».

Такие шутки я считал очень остроумными. После этого я поднялся, рванул в свой колхоз, там и было-то всего шага два, и выдрал с корнем первый салатный куст, какой в лапы попался. По-моему, я еще не говорил, что однажды для смеха вытряхнул в саду все пакетики с семенами, какие валялись в Виллиной хибарке. Первым взошел салат. Салат и редиска. Вот я и начал запихивать салат себе в зубы. Песок скрипел жутко, но я хотел только выдавить из себя вот что: «Как уже одно сознание, что сочувствуешь радостям простого человека, душу веселит! Огородник поставил себе на стол кочан цветной капусты — и только? Нет: все ранние зорьки, свежие росы, весь разгул знойного дня, когда он ходил за ней… ростом, цветом ее любовался — вот что он разом ставит на стол!»

Это я, конечно, опять шпарил из Вертера! По-моему, во мне еще никогда столько шарму не было, как в тот день.

А Шерли просто сказала: «Чудак ты!»

До этого она ни разу так не говорила. Она всегда чуть не на стенку лезла, когда я с этим Вертером начинал. И я тут же решил: вот он, твой шанс опять пристроить башку у нее на коленях, и голову на отсечение даю — сошло бы, если бы этот идиотский боевик не вывалился вдруг у меня из рубахи. Я как-то привык носить его под рубахой, не знаю даже сам почему.

Шерли тут же его сцапала. Заглянула в него, но читать не стала. Я здорово скис. Хорош я буду, если она все сообразит. Она спросила, что это. Я промямлил: «Бумага… Туалетная». В ту же секунду бестселлер опять был у меня в лапах. Я засунул его обратно. Думаю, что руки у меня при этом слегка дрожали. С тех пор я уж не выносил его из хибарки, братцы. Потом опять начал крылом чертить и все такое, но тут на прогулочную площадку вкатилась заведующая. Я сначала подумал, она что-нибудь имеет против меня как драгоценного гостя. Но меня она даже и не заметила. Вытаращилась только на Шерли как-то странно. А потом и говорит: «Кончай на сегодня. Я за тебя доработаю». Шерли ничего не поняла. А заведующая: «Там Дитер ждет».

Шерли сначала сделалась белее стенки, а потом краской пошла. Взглянула на меня, будто на уголовника какого-нибудь, и как ветром ее сдуло.

Я стоял баран бараном. А заведующая пояснила: «Дитер — ее жених».

Он в тот день из армии вернулся — с почетом демобилизовался и все такое. Спрашивается только, почему Шерли этого не знала. В таких случаях ведь письма получают. А потом я вспомнил этот ее взгляд — как на уголовника глянула. Стало быть, это я виноват! Я, Эдгар Вибо, чудак, лодырь, гений-неудачник! Это, выходит, из-за меня она не встретила своего Дитера на вокзале с цветочками и все такое. Меня как по кумполу рубанули. По-моему, я уже говорил, что я ничего был парень. Не без шарма. И что на женщин здорово действовал, вообще на всего ихнего брата. Я имею в виду — интеллектуально или как это называется. Сильвия была на три года старше меня, но какая она женщина! Не знаю, понятно ли я говорю. Сильвия по уровню не дотягивала до меня. Она в общем-то ничего была, но по уровню до меня не дотягивала. Шерли была первая настоящая женщина, с которой я имел дело. Я далее не ожидал, что сразу так влипну. Ну прямо финиш, мужики. Наверно, это потому, что я все время около нее ошивался.


Рекомендуем почитать
Монастырские утехи

Василе ВойкулескуМОНАСТЫРСКИЕ УТЕХИ.


Стакан с костями дьявола

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Спасенный браконьер

Русские погранцы арестовали за браконьерство в дальневосточных водах американскую шхуну с тюленьими шкурами в трюме. Команда дрожит в страхе перед Сибирью и не находит пути к спасенью…


Любительский вечер

Неопытная провинциалочка жаждет работать в газете крупного города. Как же ей доказать свое право на звание журналистки?


Рассказ укротителя леопардов

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Тереза Батиста, Сладкий Мед и Отвага

Латиноамериканская проза – ярчайший камень в ожерелье художественной литературы XX века. Имена Маркеса, Кортасара, Борхеса и других авторов возвышаются над материком прозы. Рядом с ними высится могучий пик – Жоржи Амаду. Имя этого бразильского писателя – своего рода символ литературы Латинской Америки. Магическая, завораживающая проза Амаду давно и хорошо знакома в нашей стране. Но роман «Тереза Батиста, Сладкий Мёд и Отвага» впервые печатается в полном объеме.