Новые соседи - [55]

Немой потянулся к чаше с белыми камнями, а инженер Аскод Гворф, склонившийся над деревянным маленьким Декурионом, вскинулся. Аккуратный мостик, который инженер перекинул над ближайшим узким ущельем, упал на пол.

– Империя вовсе не моя, Дерах, сын Дораха, старший над стражей неприступного Декуриона! Да будет тебе известно, меня изгнали! Напыщенные, самодовольные…

Дерах покраснел, надул щеки, нагнулся над столом, но не выдержал – прыснул и захохотал. Рядом радостно замычал Немой, стуча белым камнем о край столешницы. Горячий имперец вновь повелся на простенькую подковырку старого воина! Как ребенок, право слово!

Вскочивший и откинувший полу воображаемого плаща для гневной речи Аскод Гворф посмотрел на ржущих игроков в «черное-белое», нахмурился, не понимая причины веселья. А потом махнул рукой… И рассмеялся следом.

– Взрослые мужи, а шуткуете, как неразумные оболтусы в академии, – подытожил инженер, пристраивая мост в нужное место.

Дерах и Немой переглянулись, подмигнули друг другу и отхлебнули пива. Немой сделал ход, и воин потянулся за камнем.

– И чтой-то у тебя за мостик? Нет у нас такого и отродясь не было, – заметил Дерах, дабы расшевелить имперца. Немой – игрок хороший, цепкий. Только собеседник из него никакой.

– Мостик! Ага, – кивнул Аскод, осторожно убирая руку. – А еще вот здесь для охраны и небольшую башенку сладим. Вот среди этих камней… Там и работать почти не придется…

– Стены крепости неприступны сами по себе, – заметил Дерах, ревниво поглядывая на нововведения.

Игрушечный Декурион начальнику стражи по-настоящему глянулся. Ученый инженер строил его не абы как – вначале опползал всю крепость, обмерил веревками. А потом чудным образом перенес длину и высоту стен в игрушку, просто уменьшив размеры.

– Во всех трудах выдающихся стратегов и тактиков говорится, что врага нужно встречать и беспокоить как можно дальше, на дальних подступах, – наставительно заметил Аскод и отряхнул руки, закончив возводить намеченное на сегодня. С неудовольствием глянув на пивной кувшин, налил горячего взвару и с наслаждением отпил.

– Кто из врагов подберется к моим стенам – умрет! – отрезал Дерах.

– И сейчас? – фыркнул Аскод и запальчиво добавил: – Ты забываешь, что этой зимой к тебе не прибыл Ближний круг дана. Под рукой у тебя нет двух-трех сотен крепких воинов, как прежде. Под рукой у тебя только эти… как ты их называешь, – передразнил инженер, – сосунки-сеголетки? А по осыпавшейся кое-где крепостной стене как по лестнице наверх взойти можно! – и инженер ткнул пальцем в западный угол кладки.

Дерах помрачнел. Острые слова Гворфа резали по живому.

Уже не раз и не два за эту зиму Дерах мечтал, как сорвавшийся с кручи чужак-наглец катится по склону к тоненькой нити Декары внизу, ломая себе руки и ноги. Первое время Дерах то и дело хватался за кинжал, едва до беды не дошло! Но старый воин неплохо разбирался в людях, кое-чему поднабрался от танаса Гимтара, с которым коротал вот в этом зале зимние денечки с кувшином-другим. Дерах понял: назойливость Аскода – не от непочтительности, а от живости духа и беспокойства ума. С этим можно мириться!..

В конце концов, какие славные печи в подвале установил имперский изгнанник! Намесил глины, натаскал камней, вывел дымоходы вдоль толстых внутренних перегородок, которые отныне нагревались от горячего дыма! Теперь от стен не тянуло стылым холодом, а, напротив, хотелось прижаться, подсесть поближе… Недаром, ох и недаром мудрый танас повелел не мешать Аскоду строить. Правда, безумец порывался перестроить крепостные стены, и Дерах с трудом убедил инженера, что не след начинать работы в зиму со столь скромным числом работников.

Немой замычал, поторапливая игрока, и Дерах проворчал:

– Мосты, башенки… Хорошо, что ты с печей начал. Такой благословенной теплыни зимой я за всю жизнь не припомню. Хоть и не зима на дворе нынче, а баловство одно…

– Да как вы от холодов здесь не околели? Ума не приложу. Открытыми очагами да жаровнями топить!

Немой замычал еще громче, и Дерах склонился над доской.

– Декурион в огне! – прошептал Счастливое Копье, разглядев большой отряд на горной дороге далеко внизу. Воины на соседнем склоне виднелись едва-едва, фигурки казались ползущими муравьями, но сомнений не оставалось – чужаки в горах! Декурион в огне!

Счастливое Копье понял, что настала пора платить за те чудеса, которые благословением Матери пролились на его дом и семью. Вспомнив о доме, Счастливое Копье улыбнулся, погладил крепкое древко оружия и щелкнул по острому наконечнику.

«А может, матушка права и осенью мы принимали не простых путников, а добрых духов, посланцев самой Матери?»

Охотник сжал древко и в который раз вспомнил паренька, одарившего его двумя копейными наконечниками. Еще и матушке пару серебрушек подарил! И огромного поверженного шеша! Змеиное мясо здорово выручило одинокую семью квельгов. Счастливое Копье подумал о густой сытной похлебке из вяленого мяса и сглотнул. Высушенную чешую повесили над входом в дом, а матушка с отцом мазались от хворей маслом из кожи шеша. Мать помолодела, морщины разгладились, она то и дело поглаживала круглый живот, а отец ходил по дому кочетом, поглядывая на младших сыновей. Семья ждала прибавления… Иногда Счастливому Копью казалось, что мать каждый вечер в молитвах перед сном поминает доброго мальчишку, которому тогда целовала руки.