Новые праздники - [8]

Иногда мне кажется, что я ненавижу Господа нашего, как бы его там не величали. А иногда, кажется, что я сын его; что так мне хуево для того, чтобы что-то важное для себя уяснил и спас этих всех пидарасов человеческих от ебаной поебени; чтобы вывел их всех из этого адского пламени, в которое наши родители, не зная отдыха, ввергают нас лишь потому, что надеются таким образом решить какие-то на первый взгляд свои, но на самом деле наших дедов проблемы.

Это чувство, что я Сын Бога, крепнет во мне год от года. Чем в большее дерьмо я погружаюсь, тем сильнее бьётся моё сердце от мысли, что «неужели же я?»

С другой стороны, я никому не хочу портить праздник, коли кто-то эту хуйню таковым ощущает. Счастья и долгих лет жизни, что называется! К тому же, я просвещенный, весьма образованный человек; кроме прочего, на четверть иудей, хотя и по мужской линии, что говорят, ни хуя не значит. В силу этих обстоятельств, гораздо чаще, чем я ощущаю необходимость действовать и всех спасать, я думаю, что я — просто досадное недоразумение, ошибка природы, и чем скорее этот мир раздавит меня, как блоху, тем лучше для всех. Во всяком случае, в глубине души я всегда, с детских лет, чувствовал, что мне не место рядом с людьми. В этом как раз и состоит для меня мой нравственный выбор, который обязательно рано или поздно придется сделать раз и навсегда: должен ли я удалиться в скит и там тихонечко сдохнуть, никому ничего не навязывая, или же собрать остаток сил, которые уменьшаются с каждым днем, и, гордо подняв над головой свежевырванное из собственной груди сердце, повести человечество прямиком в Божье Царство.

Особенная сложность в принятии твердого решения по этой статье моей психологической конституции состоит в том, что если, к примеру, выбрать второе, а именно, препровождение человеков в Папино Царство, то я, как это ни странно будет звучать, довольно четко и хорошо представляю себе, как это сделать.

Но все с той же вездесущей другой стороны, я все-таки никогда не забываю, что я, в сущности, такой же зверек, как и все остальные людишки, и вполне может быть, что столь вдохновенной игре моего воображения все мы обязаны лишь тому прескверному обстоятельству, что я уже более полутора лет не был в постели с девочкой. И скажу больше, меня несказанно пугает, что только что, посмотрев на это странное словосочетание «в постели с девочкой», я почувствовал совершенно недвусмысленный приток крови к собственным гениталиям.

Кроме этого, печально ещё и то, что иногда я сомневаюсь в том, что во мне есть хоть какое-то самое плохонькое личное начало, иначе как объяснить тот объективный факт, что я прекрасно, как себя самого, понимаю хуеву тучу абсолютно непохожих друг на друга людей, непонимающих не то, чтобы своих друзей, не говоря уже о покорном слуге, но и себя самоих.

Да. Лучше бы уж я вечно помалкивал, а ещё лучше не жил. Мне нечего сказать людям. Когда-то, в период своего первого брака, а я женился сразу после окончания школы, я полагал, что люди могут разрешить любые проблемы в общении и понимании друг друга, — надо только не бояться говорить. О, безгрешная и простая моя душа, каковая имелася у меня в то блаженное время постижения первой любви! Я тогда и помыслить не мог, что настанет момент, когда мне не то, что нечего будет сказать своей Единственной Девочке, каковой оказалась почему-то именно пятая женщина в моей небогатой сексуальной биографии, а просто у меня не будет на это сил, потому что к тому единственному мгновению, в которое возможно бывает что-то исправить, у меня давно уже не будет никакой веры, и душа моя, некогда безгрешная, будет к этому времени давно уже изрешечена маленькими серебряными пульками сомнений во всём, что только и составляет мир, каким его вижу я, понимающий, что даже моей Любимой не дано увидеть ничего похожего, как и ее мальчик тоже органически ни на что не способен.

Да и вообще… Что говорить… Я две недели назад написал ей письмо, в котором попросил все прекратить, потому что у меня возникло стойкое ощущение, что она для меня Единственная конечно, а я для нее ни хуя подобного. Может это, конечно же, с моей стороны очень и очень более чем некрасиво и нехорошо, не-мужски уж точно, но, верите ли, я совершенно не могу с этим жить. У меня, честное слово, нет никаких сил. Я почти научился жить без нее, но с единственной ещё такой недавней иллюзорной уверенностью, что хоть мы и не вместе, но нас соединяет некая божественная радуга-дуга, протянувшаяся из Москвы в Дармштадт. Но вот все рухнуло. Поймите меня правильно, я сказочно заебался страдать! У меня нет больше сил. Я могу жить без И., постоянно мысленно разговаривая с ней, адресуя ей все мои внутренние монологи, мечтая о том счастливом времени, когда мы будем с ней проводить вместе каждый день и каждую ночь, но… Но жить без нее и одновременно со страшным знанием того, что на самом-то деле никогда и ничего не было, что это только она для меня — единственная, а я для нее вообще непонятно кто, я не могу. Простите меня, ради всего святого, но на эту жертву я не могу пойти ни ради чего. Я другая модель, для другого я предназначен, я заебался и так, а тут ещё и совсем полный пиздец! Извините, я здесь бессилен.