Новые праздники-2 - [3]

Интеллигентный человек — либо брахман, либо кшатрий; либо Маг, либо Воин; либо… и то и то. Третьего не дано. Третье — лишь сочетание первых двух. Остальные — мусор, но… лучше сказать, «балласт»:) (<…>«…и выкинули Петрова как сор…» Даниил ибн Хармс).

Сказать «балласт» лучше, чем «мусор», вот по какой причине: если бы Мы сказали «мусор» — сие означало бы, что (подумавший сейчас о ментах — мудак конченый:)) это — нечто ненужное и скопившееся случайно. Но… так не бывает, ибо, как известно (кому неизвестно, того мне искренне жаль), На Всё Воля Божья, и случайностей не бывает. Слово же «балласт» вполне учитывает вышесказанное, потому как «балласт» — это вовсе не бесполезный хлам. Вспомните хотя бы мешки с песком, каковые всегда берут с собой на воздушный шар-монгольфъер. Они нужны для того, чтобы в критический момент дать жизнь полёту нашего шара, путём… избавленья от них.

Так вот. Критический момент настал…

И всякая толстопузость (Как фигура речи. Тут смайлик (:))) тут неуместна, если, конечно, вам нравится считать себя интеллигентным человеком. И, напротив, если Вы — мешок с песком, то толстопузость Ваша — это Ваш большой плюс. А как иначе? Вилкой не едят суп, а ложкой не режут мясо. Как правило. Тут смайлик.

Вариантов нет. Примирение невозможно. Уж вы поверьте интеллигентному человеку, не понаслышке знающему эту жизнь с самых разных, в примитивных вариантах жизни несовместимых, сторон:)

Компромиссов не бывает. Компромисс — как Река Гераклита. Если ты идёшь на компромисс, его результатом пользуешься уже не ты. Потому как ты умер; самоубился через свой собственный компромисс (угу-угу, что-то типа «пЭрсонал ДжИзас»:)). И всё это лишь для того, чтобы отказаться от своего «Я» в принципе! Смешно? Мне тоже:) Тут смайлик. Сам Бог поставить велел. (И велел об этом упомянуть, о своём участии. (Тут смайлик. (уже от меня лично (тут смайлик)))).

Я никому зла не хочу и, более того, не желаю (о моих желаниях, и о том, сколь уместен сейчас был пассаж «более того» позже и многое) — дую я в свою «ду-ду» далее. (Мой стиль никогда не умрёт, потому что он не мой. Кажется, справа от меня сидит педик — хорошо ли я выгляжу? О, ёбана оболочка! Почему я пишу об этом? Ведь я — натурал, мне 33 года, и я знаю это наверняка. Так почему же? Потому что «ёбана облолочка». Потому что я — натурал. Но… до поры до времени всем можно «всё». Всё равно далее всё настолько Иное, что что именно и кому именно можно — сплошные мелочи жизни. Надеюсь, кстати, вы в курсе, что в жизни вообще нет ничего, что не являлось бы её мелочами. Тут смайлик.)

Я не хочу ничего никому плохого и, более того, опять же, всем желаю бобра (добра). Добро состоит в том, чтобы того, что есть, не было. Это точно. А устами моими говорит Господь Бог, буду бля.

Мне было не то тринадцать, не то четырнадцать, лет, и я, в принципе, понял всё. (Нужно ли было выделять запятыми «в принципе»?):)…

IV

Дядя Игоряша сказал, сидя во главе стола, то бишь спиной к окну: «Английский газон стригут триста лет, прежде чем он становится тем, что мы, собственно, называем английским газоном. Первый садовник, который начинает стричь его изо дня в день, твёрдо знает две вещи: во-первых, он никогда не увидит результата своего труда; во-вторых, если он не будет каждый день аккуратно выполнять свою работу, результата вообще никто никогда не увидит, потому что его просто не будет; потому что для того, чтобы английский газон стал английским газоном, его необходимо стричь каждый день или, там, через день, я не знаю, — на всякий случай оговорился уже не вполне трезвый дядя Игоряша, — и в течение трёхсот лет».

Обычно зачинщиком и непременным соучастником подобных застольных бесед являлся некто дядя Боря, не последний человек в Русском Ракетном Колледже и второй муж бабушкиной старшей сестры тёти Ники, с коим она прожила всю жизнь (ибо её первый муж ещё в её далёкой юности пропал без вести на войне с фашистами) и воспитала двоих детей.

Буквально через несколько месяцев после разговора об английском газоне тётя Ника умрёт от инсульта в возрасте семидесяти лет. Причин тому будет две. Точнее, как обычно, одна большая причина и один конкретный повод.

Поводом стал обычный для совков дачный угар — слишком длинная, видать, была грядка для слишком жаркой погоды.

Причиной же явилась некая эмоциональная опустошённость тёти Ники, имевшей, как назло, слишком точные сведения о неверности дяди Бори, который, кстати сказать, был младше её на семь лет.

В последний год жизни тётя Ника часто звонила в ночи моей бабушке и, говорят, плакала в трубку. В конце концов, она умерла. На её могиле, спустя год после её смерти, дядя Боря установил памятник, на коем вывел дословно следующее: мамочке, бабушке, булочке…

За неделю до того, как это случилось, у меня на даче гостил мой школьный приятель Алёша Богомолов. Помнится, была пятница. На следующее утро за ним должна была приехать его мама и забрать его. Мы, то есть наши мамы, ибо было нам по одиннадцать лет, договорились, что через неделю я приеду к нему в Хлебниково с ответным визитом.

— Ты приедешь через неделю? — спросил меня Богомолов.