Новые переводы сонетов Шекспира - [3]

Печальный раб пространство сторожит

И рад: тобой твои друзья согреты.

Любовь, как шут; всем дураку ты мил:

Закон — лишь то, что ты постановил.[2]

58

Избавь меня продавший в рабство бог[3]

От мысли направлять твои желанья,

Следить ревниво, где и с кем ты лег:

Вассал лишь исполняет приказанья.

Позволь же мне остаться взаперти,

Блаженствуя (ты избежал неволи!),

Привычно оскорбление снести

И не искать в тебе причину боли.

Не отменить твоих прерогатив,

И не тебе давать другим отчет.

Ты вправе, самого себя простив,

Быть там и с тем, куда тебя влечет.

Суров ты или милостив, я жду,

Хотя, чем ждать, я лучше б жил в аду.

59

Неужто все, что есть, как мир, старо?

В самообмане ум встречает беды;

Изобретая новое добро,

Он не дитя рожает, а последы.

О, повернуть бы солнца круговерть

На пять веков и новыми глазами

В древнейшей книге образ твой узреть,

Запечатленный теми письменами!

Узнать, что думали в былые дни

О красоте — тобою ставшем чуде;

Из нас кто лучше: мы или они,

А может быть, не изменились люди?

Уверен я: неотразимей стал

Красы и совершенства идеал.

81

Оплачу ль я над гробом твой уход

Иль первым я в сырой земле истлею,

Тебя отсюда смерть не заберет,

Когда меня забудут, не жалея.

Отсюда жди признанья на века,

А все мои дела, как сам я, — прах.

Моя судьба — могила бедняка,

Твоя — расти у вечности в глазах.

Я памятник тебе воздвиг из слов

Для уст поэтов будущих эпох,

Для глаз потомков — ревностных чтецов,

Когда мы выдохнем последний вдох.

Из уст в уста пойдут мои слова:

Без устали их разнесет молва.

84

Кто скажет всё, кто всех велеречивей?

Ты лишь один ниспослан нам судьбой.

Что в похвалах сказать об этом диве?

Твой подражатель должен стать тобой!

Перу — гипербол россыпи пристали,

Когда оно объект достойный славит,

Но ты один такой меж нас. Едва ли

Другой поэт мои слова исправит.

Пусть не ухудшит он того, что есть,

О красоту не изломавши копий;

Весь мир художнику окажет честь,

Творцу прекрасных, как природа, копий.

Ты к похвалам питаешь сам пристрастье,

Да плохо хвалим мы — вот в чем несчастье.

87

Ты дорог для меня, ты всех дороже.

Прощай! Себе ты, верно, знаешь цену,

Но ценность акций очевидна тоже,

И их держателю найдут замену.

Насильно как остаться лучшим другом?

И среди прочих чем я был отмечен?

Твой дар я получил не по заслугам;

Теперь мой срок истек. Заем не вечен.

Возможно, знал себя ты слишком мало,

А может быть, меня судил превратно;

Я на проценты жил от капитала —

Но по ошибке. Всё возьми обратно.

Я обладал тобою в сновиденье:

Король во сне, бедняк при пробужденье.

88

Когда меня ты сбросишь со счетов,

Как груз, достойный твоего презренья,

Я буду защищать тебя готов —

Я, ставший жертвой клятвопреступленья.

Свои пороки зная достоверно,

Все тайное смогу я сделать явным,

И пусть тебя моя прославит скверна,

А мой конец пусть назовут бесславным.

Но вижу выигрыш я в конце пути.

Я занят в мыслях лишь одним тобою;

Себе вредя, чтобы тебя спасти,

Я пользу для обоих нас удвою.

Так велика к тебе любовь во мне,

Что рад я сгинуть по твоей вине.

89

Уйди; скажи: «Ты плох», — и я смогу

Тебе разумно что-нибудь ответить.

Скажи: «Не прям ты», — я согнусь в дугу

И кривизны сумею не заметить.

Как хочешь, обесславь. Изобрази

В тонах благопристойных вероломство.

Тебе в угоду утону в грязи,

Забуду прежнее, прерву знакомство.

Беги моих путей. Из всех имен

Сладчайшее не вырвется признаньем;

Не причинить бы мне ему урон

Кощунственным о нас напоминаньем.

Но я защитник твой. Зови судей:

Твой враг в любви — и для меня злодей.

91

Чем люди хвалятся? Что первородны;

Тем, что мошну кидают на весы;

У тех одежды не сидят, но модны,

У этих ловкость, лошади и псы.

Есть темперамент — есть и примененье.

Богатство, сила, выучка, охота —

Достойная, но не моя забота:

Взять в лучшем лучшее — мое стремленье.

Могу ли быть судьбе я благодарней!

Что мне камзола гордого покрой?

А предки, ловкость, ловчие и псарни —

К чему они? Я тоже горд: ты мой!

Но бедность есть. От мысли той немею:

Все потерять в беде, что я имею.

92

Что ж, сделай худшее: уйди, убей.

Мне жизнь поставила одно условье:

Живи, пока жив ты. Я весь в тебе

И связан намертво с твоей любовью.

Чего бояться мне с таким щитом?

Пусть я погибну в зряшнем столкновенье,

Всё будет лучше, что придет потом,

Чем в страхе ждать измен и измененья.

Непостоянен ты — я раздражен,

Но нет мне жизни без твоих капризов.

То жребий мой, и как прекрасен он!

Пока я твой, пусть смерть бросает вызов.

Без пятен есть ли в мире естество?

Ты лжешь? Нет, я не слышу ничего.

93

Что ж, веря в верность, я и проживу —

Как рогоносец: но в лице любимом

Любовь я вижу и любовь зову —

Блаженство, ставшее недостижимым.

Ведь неприязнь чужда твоим чертам:

Они не отражают измененья.

Читал я и другие лица. Там

Все выдают бровей и губ движенья.

Но так угодно небу самому:

Твое лицо неотразимо манит;

Дай отвратиться сердцу и уму —

Оно манящим быть не перестанет.

Соблазн в тебе, как Евина приманка:

Вид ослепляет, но горька изнанка.

95

Сколь обольстительно ты скрыл позор!

Как мерзкий червь в благоуханной розе

Тем, что он в ней, притягивает взор,

Так виден твой порок в красивой позе.

Ты повторяешь перечень побед;

За ним идет постыдный комментарий,

Но не в ущерб тебе — ущерба нет:

Завидный дар — упасть и быть в ударе.