Новые люди. Том 2 - [18]

– Сэр Баррион, – он ударил себя по пластине грудного доспеха, – приветствую вас, милорд, в Северно-Западном крае. Какая честь для нашего скромного собрания. Преданный вассал славного дома Фюргартов Базыль Гук ждет ваших приказов.

Баррион подивился, как скоро констебль сориентировался, кто перед ним. У этого человека должен быть острый и быстрый ум.

– Как недоставало нашему захолустью такого блестящего лыцаря. Образца для подражания молодежи. Мы тут совсем одичали в наших болотах. Извольте видеть, ясновельможный пан, как по-простецки мы веселимся: крепкое вино и незамысловатые пляски под гудок…

– Главное, чтобы кровь в жилах играла, – сказал Баррион. – И сердца были открыты. И будет добрый праздник.

– Слыхали, господа, мудрые слова чистосердечного мужа! Воистину ясновельможный пан, поднимем кубки за здравие нашего господаря Кастуся Матюшевского, пусть меч в его деснице верно служит долгие годы красному льву! Судьбы и славы! Желаю все в его руки! Здравия!

– Здравия! Здравия! – закричало собрание.

Кубки в руках поднялись в воздух и были опустошены. Констебль с силой припечатал свой сосуд об стол. Он повелительно поднял руки с серебряными обручами и хлопнул в ладоши. Музыканты ударили по струнам, а Гук отвернулся к своим подручным и стал отрывисто им что-то говорить. Вниманием Барриона опять завладел молодой Матюшевский. Тот принялся расспрашивать его о чудесах новых людей. Не такие уж неотесанные были эти дворяне. И их интересовали события за пределами их болот. Соседи по столу очень внимательно слушали Фюргарта.

Баррион, как всегда на публике, почувствовав общий интерес к своим словам, начал говорить кратко, только по делу, отбрасывая всякие эпитеты. Словно отдавал рапорт. Через три или четыре человека в своем ряду, как раз напротив места, где посадили Хонга, он краем глаза заметил на праздничной одежде одного из гостей желтый и белые цвета. Это привлекло его внимание. Цвета были более привычны для Благодатного края.

Между тем подошел управляющий каштелян, который сообщил Фюргарту, что его люди накормлены и прекрасно устроены на ночлег во флигеле.

Баррион поблагодарил и опять взглянул направо, чтобы рассмотреть получше наряд кавалера – не ошибся ли он. Но, видимо, ошибся: сплошь красное и белое да надраенная сталь и кожа.

Празднество было в разгаре, шумная музыка была не столько искусна, сколь удобна тем, что перекрывала гомон подвыпившей местной знати. Один голос все же смог возвыситься настолько, чтобы быть услышанным во главе стола:

– Почему пан Матюшевский так скверно обходится со своими гостями? Мы славим его, пьем его здоровье, а он даже не поднял свою чарку!

Мальчик сполз со своего высокого кресла, вытянулся перед столом и поднял в руке стеклянный кубок с красным напитком.

Гости за длинным столом приподнялись, в ожидании они повернулись к имениннику. Мальчик под их взглядами приложил сосуд к губам и сделал глоток.

– Ха! Это все? Вот так лыцарь! Это наш теперешний предводитель шляхетства? А я говорю, стыдно мужчине и шляхтичу сидеть сиднем в замке и бояться высунуть нос свой наружу, как нежной паненке…

– Да успокойтесь, сударь. Как вы смеете…

– Ну-ка, пан Веразуб, убери свою руку, а не то я выдерну ее с корнем.

На открытое место выскочил видный сквайр в крепкой куртке телячьей кожи. Он был один из тех дворян, что прибыли вместе с Базылем Гуком. Черты лица его были утонченными, черная бородка и усы аккуратно подстрижены.

– А я еще раз скажу, – заявил он громко, глядя в сторону виновника пиршества Кастуся Матюшевского. – Только баба может прятаться от судьбы за каменными стенами. А потомку славного Рыгора Матюшевского это позорно!

Шляхта вокруг Фюргарта почему-то не спешила окоротить молодчика. Кроме этого молодого дворянина в допотопной бронзовой кирасе, который пытался схватить того за рукав. Может быть, уже все сталкивались с его характером? Нужно признать, сквайр был весьма внушителен: широкая грудь, облаченная под курткой в легкую кольчугу, крепкие руки. Он был на полголовы выше Барриона. «Ну хорошо, а где же стражники? Что происходит?»

Баррион положил руку локтем на стол и встал, поворачиваясь к нахалу. Он, конечно, не знал, может, здесь какая-нибудь старая история. Может, у дебошира есть серьезные резоны так себя вести. Какие-нибудь родственные дела… Но айдук побери, он по-хамски разговаривает с природным лордом края в присутствии Фюргарта. За одно это можно лишиться своих ушей.

– Что, сударь? – ткнул молодец пальцем в направлении Барриона. – Вам есть что мне сказать? Заезжий учитель для нашей жизни?

– Да. Я хотел бы поучить вас манерам… – начал Баррион. Краем глаза он увидел, что в середине стола встают Утес и Риард Хонг.

Рядом с наглецом с грацией зубра вдруг оказался констебль. Он схватил молодчика за плечо и хлестко ударил по лицу. Из носа бузотера побежали две кровавые струйки, заливая ему губы и подбородок. Он слепо схватился за клешню Гука, пытаясь оторвать ее от себя.

Протяжно звякнула сталь, это Утес широким жестом вытащил из ножен свой меч. Он подходил, готовый ударить сквайра, надерзившего его лорду, в основание шеи. Публика поспешно отпрянула в стороны.