Новые кроманьонцы. Воспоминания о будущем. Книга 3 - [68]

– Хорошо, – пообещал Александр.

Они обнялись. Подошла Рита, поцеловала Сашу, потрепала его чёрные, но слегка выгоревшие на солнце вихры.

– Будь здоров. Звони. Не забудь на следующей неделе зайти в клинику сдать анализы.

– Ладно, – кивнул Александр.

Валера строго посмотрел на него, подумал и протянул руку.

– Пока, танцор.

Саша опустил глаза. Надо было прощаться с Женей.

Она подошла, стараясь не смотреть на него, постояла несколько секунд, потом взглянула ему в лицо. В глазах её Александр прочёл затаённую боль. Они были грустны и темны. Неожиданно Женя сделала лёгкий реверанс и произнесла с издёвкой: – Пока, козлик!

Саше стало не по себе. Георгий Евгеньевич и Рита с удивлением взглянули на дочь. Она и сама чувствовала, что получилось всё глупо, но не могла же она разрыдаться вот тут на перроне! Ей хотелось обнять Сашку, повиснуть у него на шее и не отпускать! Уехать с ним хоть на край света, хоть в Найск, хоть в Магадан, хоть к чёрту на кулички! но только с ним! Однако это было невозможно. Единственное, что ей оставалось, это надеть маску безразличия, шутовской колпак напускного веселья. Саша всё понял. Он вспомнил поговорку Дятла: «Чем на душе горше, тем веселюсь больше!» Ему стало жаль Женю, но что он мог поделать? Не было в его душе такого же сильного ответного чувства. Она была для него просто хорошая подружка. Немного озорная, немного взбалмошная, симпатичная, простая. С ней можно было дружить, играть, танцевать и даже целоваться, но это тоже была игра. Она была, как говориться, «свой парень» и только. Ему тоже было жаль расставаться с нею. Они подружились и, если бы не эта дурацкая близость, всё было бы отлично. Можно было бы рассчитывать на продолжение их дружбы в будущем, а теперь оно представлялось весьма туманным. Сильные чувства Жени мешали им просто дружить, беззаботно и весело. Они к чему-то обязывали его, чего-то требовали в ответ, и это было слишком серьёзно. А Саша боялся серьёзных отношений с Женей. Он не был готов к ним.

– Ну, я пошёл, – тихо сказал он. – До свидания!

Пройдя на своё место, он помахал всем рукой. Поезд плавно тронулся. Раковские проплыли мимо. Последний взгляд в глаза Жени и всё исчезло, скрылось за стеной вагона. Поплыли назад дома и улицы, машины и прохожие. Всё быстрее, быстрее.

У Саши была верхняя полка. Он забрался на неё и лёг, глядя в окно. Вскоре Москва кончилась, и пейзаж стал довольно унылым. Небо было серым, деревья и кусты тоже. Все краски поблёкли. Лишь зелёные поля озимых оживляли скучный пейзаж. Поезд мчался по европейской части России. Над ним кружили вертолёты, доставляя и снимая пассажиров. Следующая остановка была только в Челябинске. У остальных городов поезд лишь притормаживал, стыкуясь с поездами-платформами.

Вскоре Саше надоело смотреть в окно. Слишком быстро мелькали пейзажи. Вблизи поезда они сливались в сплошную серую ленту. Только поля, луга и озёра открывали дальнюю перспективу, и позволяли иногда полюбоваться бескрайними просторами России.

Александр лежал и думал. «Сколько интересного мне удалось увидеть за этот год жизни! Сколько новых людей, сколько друзей! И, к сожалению, есть уже потери…» Он вспомнил детский дом, Диму Долгова, Костю, Таню. «Плохо, что у меня в Найске остались только Сергей да Юля. Вот если бы туда поселить всех Раковских! Поселиться всем под крышей одного большого дома и жить одной дружной семьёй! А ещё можно и Таню из детдома забрать и кое-каких знакомых Сергея и Юли, Андрея, например, с Бимом и Ольгой. А ещё врачей из клиники. Ого сколько получается! Да и из Америки можно переселить кое-кого, Эдда, Ричарда».

Саша попытался представить себе этот дом, и воображение тут же нарисовало ему нечто похожее на индейскую общину. Он увидел гигантский прозрачный купол, красивые тропические растения под ним: пальмы, эвкалипты, баобабы, платаны, секвойи, вечнозелёные кустарники, гигантские кактусы, много цветов, небольшое озеро, спортивные площадки, а в тени кустов – вигвамы, типи. Он увидел много загорелых красивых людей одетых в лёгкие одежды. Они играли в спортивные игры, купались в озере, устраивали ритуальные танцы вокруг костра, спортивные состязания. Среди них было много знакомых. Была среди них и Таня…

«Вот если бы в Сибири, среди тайги построить такую штуковину! – мечтал Александр. – Тогда бы никакой Флориды не надо! А Москва бы и в подмётки Найску не годилась!» Он представил себе этот гигантский стеклянный купол среди дикой сибирской природы, среди гор, и пришёл к выводу, что это было бы здорово!

Неожиданно быстро стемнело. Не прошло и двух часов пути, а за окном была уже ночь. Поезд неудержимо рвался на восток, сжимая время. Саша поужинал домашними заготовками и снова лёг на верхнюю полку. Но спать не хотелось. В голове опять медленно закрутились мысли. «Ведь строят же такие общины в Америке, да и в Европе тоже. И деньги находят. А у нас в Сибири пока только одни цирки, да крытые улицы в городах. Просто заняться этим некому. Энтузиастов нет. Дед конечно уже старый, но ещё достаточно бодрый. И чего он сидит как пень в своей Флориде? Нет бы, делом занялся! Сам говорил, что банки дают ссуды на строительство общин. Да и другие общины помогут. Им же надо расширяться. Только захотят ли они строить в Сибири? А почему бы нет? Климат хороший, природа великолепная. Жить можно. А главное – места навалом! И земля дешёвая. Если бы удалось уговорить деда переехать сюда, да перетянуть Георгия Евгеньевича из Москвы, было бы прекрасно. Только вряд ли он сюда из Москвы поедет… У него в Москве квартира… А здесь весь купол будет в его распоряжении, живи, где хочешь! Поставил типи и спи под кустом. Зато как тут можно дружить! Сколько тут можно разместить ребят! Взять всех хороших из детдома и перевести в общину. Вот было бы здорово! И усыновлять никого не надо. Жили бы они вместе со взрослыми одной большой семьёй. Те присматривали бы за ними, учили, воспитывали. И танцы можно было бы здесь организовать. Вот бы с Танькой там сбацать! Она наверняка влюбилась бы в меня. Ведь я стал бы первым помощником у деда!»