Новые кроманьонцы. Воспоминания о будущем. Книга 2 - [52]

– Всё ясно, – прервал друга Сергей. – Одиночная спираль молекулы ДНК мужчины, удваивается за счёт присоединения нуклеотидов из разрушенного радиацией ядра нервной клетки. Возникает мерагония. Ну а дальше всё просто. Мы подаём ферменты с ДНК-полимеразой в цитоплазматический раствор, разрезая тот или иной участок спирали ДНК, и с помощью нагрева заставляем спираль расшиваться. При сшивке возникают импульсы, которые мы снимаем с аксона нервной клетки. Таким образом, считывается генетический код со 1440 клеток сразу. Ну, а компьютер определяет, где какие мутации.

– Правильно, – согласился Андрей.

– Прекрасная штука! И она уже работает?

Андрей отрицательно покачал головой.

– Пока что не очень. Леонид Иванович заказал новый мультиплексор. Этот чего-то барахлит.

– Понятно… Потом произнёс задумчиво.

– Ты знаешь, Энди, чем больше я занимаюсь генетикой, тем больше прихожу к выводу, что того, что мы делаем ещё очень мало для оздоровления потомства. Ну, сможем мы в скором будущем проверять геном мужчины на триплетные мутации, ну и что? Всё равно это не даёт никаких гарантий будущему ребёнку. По женской линии то мы ничего не знаем о геноме яйцеклетки!

– Это верно. Но вероятность генетического заболевания ребёнка при здоровом геноме отца значительно меньше, даже если геном матери имеет вредные мутации. Ты же знаешь об этом.

– Согласен. Но дальше, после зачатия, в период внутриутробного развития плода тоже возможны всякие нарушения! Статистика говорит, что особенно опасен для плода начальный период его развития. Именно с первой по восьмую неделю беременности чаще всего возникают выкидыши и разные уродства эмбриона. В этот период отмечается повышенная чувствительность женщин ко многим лекарствам, алкоголю, поэтому он и называется критическим. Позднее, из-за интоксикации могут сформироваться различные нарушения деятельности отдельных органов, биохимические сдвиги в составе крови, лимфы, плазмы, нервно-психические расстройства. На ещё более поздних этапах развития плода больше всего поражаются головной мозг, эндокринная система и половые железы. А ведь никто не может гарантировать женщине, что она сможет в период беременности избежать всяких простуд, отравлений и вирусных инфекций.

– Но это уже не генетические заболевания, – возразил Андрей.

– Хрен редьки не слаще. Родителям то, какая разница от чего болен их ребёнок?

– Разница большая. Если заболевание вызвано мутацией генома – виноваты мы, генетики, а если нарушено эмбриональное развитие плода – виновата сама мамаша. Не уберегла себя и ребёнка. И пусть мы не можем дать сто процентной гарантии рождения здорового малыша, но мы можем предупредить о возможности рождения больного. Это уже немало.

– Ладно, всё так. Но хотелось бы добиться большего. Мне, порой, кажется, что лучше всего поступать как в животноводстве. Отобрать самых здоровых мужчин и взять от них сперму. Тысяча здоровых мужчин при искусственном осеменении женщин могут дать несколько миллионов здоровых детей. И никаких генетических проблем!

– Может всё это и так, но мы рискуем потерять человеческую индивидуальность. Мы рискуем потерять многие способности и таланты. Все будут однообразно нормальны, здоровы и чертовски неинтересны. Это будет скучный мир одинаковых людей. Затормозится естественный прогресс человечества. Неет… человек не скотина. Где гарантия того, что выбранный для воспроизводства генотип наиболее совершенен? От коровы мы требуем, чтобы она давала больше хорошего молока, и всё. Это нас вполне устраивает. К человеку требования совершенно иные. Мы даже не знаем, каким он должен быть – человек будущего! Здоровье конечно важно, но кроме него есть и ещё масса других требований. И вряд ли найдётся донор спермы, обладающий всеми необходимыми человеку качествами: и умом, и талантами, и красотой, и силой, и выносливостью, и ловкостью, и отменным здоровьем, и прекрасным характером, и… ещё чем-нибудь. Поэтому сводить всё только к здоровью, к породистым производителям потомства, по-моему, вредно.

– Но если здоровье не самое главное, так чего же мы здесь торчим?! – воскликнул Сергей. – Выходит, мы ерундой занимаемся!

– Торчим, чтобы сохранить в геноме человека всё ценное и отсечь всё вредное. Ведь, если талантливый человек будет ещё и здоровым – это прекрасно! Наша задача устранить только те мутации генома, которые приводят к болезням, к вырождению человечества. Всё остальное разнообразие мы должны приветствовать. Разнообразие фенотипов и мелкие генетические мутации – путь к прогрессу. И пусть детей будет как можно больше самых разных, но здоровеньких!

– И я этого хочу. Но считаю, что банки элитной спермы очень нужны. Пусть доноров будет не тысячи, а миллионы, даже десятки миллионов, но их геном должен быть проверен! Он не должен содержать серьёзных дефектов. Это принесёт только пользу. А индивидуальность, неповторимость каждого человека мы сохраним за счёт женских молекул ДНК. Кроме того, мы сохраним все безвредные или положительные мутации.

– Согласен, – кивнул Андрей.

– Ты знаешь, у меня в отпуске возникла одна идея. А что, если научиться анализировать геном мужчины и женщины, не разрушая сперматозоид и яйцеклетку? Представляешь! Проверяем сначала геном сперматозоида, потом геном яйцеклетки и если всё нормально, соединяем их. Вот тебе и зародыш! Здорово?