Новозаветные апокрифы - [63]

И когда сказал это апостол и вся толпа выслушала его, Мигдония же, супруга Кариша, любимца Маздая-царя, сильно укрепилась в святости, и воздержанности, и кротости всяческой. И когда весь день они утешались молитвами и величанием Господа, Кариш же, любимец Маздая-царя, пришел обедать и не нашел супругу свою дома, и он стал спрашивать домочадцев своих о ней: «Куда ушла госпожа ваша?» И один из них сказал ему: «К тому человеку, страннику, она ушла, и она там». И когда он услышал это от домочадца своего, он рассердился на остальных домочадцев, что они не дали знать ему о том, что случилось. И он пошел умыться, и поднялся до света, и сел, ожидая прихода Мигдонии. И когда наступил вечер, она пришла, и он встретил ее и спросил ее: «Где ты была до сих пор?» И она сказала ему: «В дом врача я ходила». Он сказал: «Тот странник, заклинатель – врач?» Она сказала ему: «Да, врач он, и он отличается от всех врачей, ибо все врачи лечат тела, которые разрушаются, этот же врач тела и души лечит, которые никогда больше не будут повреждены». И когда это услышал Кариш, приближенный Маздая-царя, он рассердился мысленно и на нее, на Мигдонию, и на того странника, но ничего не сказал ей – ибо он боялся ее, потому что она была выше его по богатству и также по разуму своему, и он пошел в трапезную и сел ужинать, и она пошла опять в свою комнату. И он приказал слугам позвать ее выйти ужинать с ним, но она не захотела. И когда он услышал, что она не желает выходить, он вошел к ней и сказал ей: «Почему ты не хочешь выйти ужинать со мной? И вероятно также, по обыкновению твоему, спать со мной ты не захочешь? Этого очень боюсь я, особенно потому, что слышал я, что тот колдун и обольститель из тех, кто заботится о том, чтобы муж не бывал с супругой своей, что природой предопределено и богам также приятно, он отбирает это (у нас)». И когда это говорил Кариш, Мигдония молчала, и он еще сказал ей: «Сестра моя, и госпожа моя, и любимая моя, и супруга моя, Мигдония, да не введут тебя в заблуждение ни слова пустые и глупые, ни дела колдовские, которые, как я слышал, он совершает во имя Бога своего; ибо со дня, когда мир существует, никогда не слыхано, чтобы человек воскрешал мертвого, но этот человек, как слышал я, провозглашает, что мертвых воскресит. А что касается того, что он не ест и не пьет, то не полагай, что праведности ради он не ест и не пьет, но потому, что он не имеет ничего. Что же будет есть тот, кто даже хлеба на день не имеет? И то, что он носит одну одежду, то это потому, что у него нет другой, и то, что не берет плату ни у кого, то это потому, что он знает, что в действительности не может вылечить никого».

И когда это Кариш говорил Мигдонии, как камень она молчала, и молилась, и просила, чтобы настало утро и рассвет пришел, и она смогла увидеть апостола Бога. И он оставил ее и пошел ужинать в печали. И тогда он подумал, что, нет, он будет спать с ней по обычаю своему, а она, в тот момент, когда он вышел от нее, упала на колени, и молилась, и говорила: «Господь мой, и Бог мой, и Податель жизни мой, Христос, Ты дай мне силы преодолеть притязания Кариша, Ты дай мне сохранить святость ту, от которой Ты радуешься, и я жизнь вечную обрету в ней». И когда она помолилась, она покрыла лицо и легла, а тот Кариш, как только он поужинал, вошел, и около нее встал, и снял одежду свою. Она заметила его и сказал ему: «Нет тебе места около меня, ибо лучше, чем ты, Господь мой Иисус, с которым я соединена, и около меня всегда Он». И Кариш засмеялся и сказал ей: «Ты юродствуешь лучше, чем тот колдун, и хорошо смеешься над тем, кто говорит: „Вы, не будет вам жизни пред Богом до тех пор, пока не станете святыми“». И когда он сказал так, он отважился лечь возле нее, но она не стерпела, но закричала на него сурово и сказала: «Помоги, о милосердный, Ты, Бог новый, который благодаря страннику пришел в Индию. Помоги, о милосердный, Господь Иисус, не оставь меня, ибо ищу убежища у Тебя, так как слышала я, что Ты тот, кто спасает тех, кто не знает Тебя, и вот ныне, так как молю я Тебя, которая молву о Тебе услышала и в Тебя уверовала, приди на помощь ко мне и избавь меня от назойливости Кариша, и не осилит меня нечистота его, и не будет ему места около меня». И она поднялась, и связала руки его, и убежала от него, и сняла занавес, который висел над дверью спальни, и закуталась, и, выйдя, пошла к няньке своей, и около нее спала в ночь эту. Кариш же всю ночь эту в печали пребывал, и бил рука об руку, хотел ночью идти и дать знать Маздаю-царю о той наглости, которая была сделана ему. И он размышлял, говоря: «Если пойду я в отчаянии великом, которое у меня, кто допустит меня к Маздаю-царю? Ибо знаю я, если время не уничтожило меня, ни гордыни моей, ни почести моей, ни величия в умаление и унижение не сбросило, и Мигдонию, мою любимую, от меня отделило, даже к Маздаю-царю, если бы он стоял в этот час у двери моей, я не вышел бы и не дал ему ответа. Но я подожду до рассвета, и знаю я, что все, что скажу я Маздаю-царю, исполнится по воле моей. И я расскажу ему о колдовстве того странника, какою он воспользовался наглостью и сбросил возвышенное в бездну, ибо я стенаю не о разрыве союза с Мигдонией, но о ней самой сожалею я, что величие ее умалено, и унижена свобода ее, и дух ее высокий низложен, и что женщина, которую никогда никто из ее собственных слуг в образе (виде) дурном не видел, нагая вон из спальни своей выбежала, и, может быть, она бежала на улицу под влиянием колдовства того странника, но не знаю я, куда она ушла, так как ее нигде не видно». И когда он сказал это, он начал плакать и говорить: «Увы мне, о ты, супруга моя верная, от которой я теперь отделился. Увы мне, о ты, любимая моя и любезная моя, которая для меня была больше, чем весь род мой. И нет ни сына, ни дочери у меня от тебя, которыми утешился я. И года полного ты не провела со мной, и унес тебя у меня (злой) глаз. Если бы сила смерти взяла тебя от меня, и я причислил себя к царям, и главам, и вельможам – а не этот странник, который, вероятно, раб и беглец от владельцев своих и пришел сюда на судьбу мою злую, не будет мне покоя и препятствия (остановки), пока я не уничтожу его, не накажу его, не отомщу ему. Ночью этой не появлюсь пред Маздаем-царем, но, если он не покарает того странника, я расскажу ему о Сифуре-военачальнике, также что он стал причиной гибели этой (женщины), ибо вот он сидит в доме его, и многие входят и выходят от него, и он учит их учению новому святости, и учит, и говорит, что человек не сможет жить, пока не отделит себя от всего, что принадлежит ему, и станет аскетом и нищим, подобным ему, и вот пожелает сделаться единомышленником его».