Новость - [26]
И люди пришли, они толпами стекались к нам из своих погруженных в темноту деревень, они щурились, переступая порог трактира, щурились, словно мы устроили для них праздничную иллюминацию, хотя на самом деле были только жалкие 180 вольт. Настроение у наших гостей поднялось и без водки, свет в зале обрадовал их как неожиданный подарок, и они отплясывали так, что пол трещал.
Чудненько! — равнодушно сказала Андреа. Значит, дело выгорело. Наверное, и выручка была неплохая. Но самой-то истории все еще не слышно. Ведь на этом не может все кончиться.
Арно приподнимается. Он опирается на локоть и устремляет взгляд на обтянутые носками ноги.
История, медленно произносит он, да-да, ты права. Ее еще нет. Но без всех этих подробностей, без танцев в зимнем лесу, без временной проводки ее вообще не было бы. Вот как. Перед танцами я полдня бродил по лесу. Предлогом было то, что мне хотелось подобрать небольшую елочку для украшения стойки. Но подходящую я нашел не сразу, да и не хотелось мне ничего искать, просто мне нужно было походить по лесу, побыть в одиночестве и подумать о себе, о своих друзьях, об одной девушке, которую мы звали Рикой, говоря по правде — прежде всего о Рике. В седьмом классе, сразу после войны, она появилась у нас в школе. Думаю, из Силезии. Тогда у нее были каштановые косы, карие глаза, говорила она так, что можно было заслушаться, и зачаровывала нас, потому что сами мы говорили так, словно рты у нас были набиты камнями. Во всяком случае, мы, молодежь, все как один в нее втюрились, смотрели на нее влюбленными глазами и из кожи вон лезли, чтобы ей понравиться, и, самое странное, нас ничуть не смущало то, что у нее одновременно было такое множество поклонников. Так продолжалось и после окончания школы, Рика училась в старших классах, теперь она жила в городе в интернате, видели мы ее редко, через две субботы на третью. Надо думать, и там вокруг нее вилась толпа обожателей, но когда я гнул спину в мрачном, душном цеху и тосковал по солнцу и свету, это не имело для меня никакого значения. Стоило мне только подумать о Рике, и для меня переставало существовать все остальное, из-за нее я даже на время забывал о голоде. И вот перед танцевальным вечером, на который Рика тоже собиралась приехать, я мечусь по зимнему лесу. Чувствую, что терпеть, как другие любезничают с Рикой, я уже не в силах и готов убить любого, кто только посмотрит на нее с восхищением, а иначе жизнь мне не мила.
Ага! — говорит Андреа, значит, ты ревновал.
Можешь это и так назвать, допускает Арно. Но откровенно говоря, я в первый раз был по-настоящему влюблен. Так или иначе, но в лесу я дал себе клятву: сегодня вечером я признаюсь ей, нужна ясность — что из того, что по ней все вздыхают, так, как я, ее никто не любит.
Так ты и сделал? — спрашивает Андреа.
Да, Арно запинается, да, то есть нет. Я собирался это сделать, на ярком свету у стойки я пил крепкое пиво, а может и водку, но все колебался и сомневался, я не знал, как начать. Танцевать я толком не умел, что ж — пригласить ее на танец, оттоптать ей ноги, а потом объясниться в любви? Посуди сама, куда это годилось. Я не сводил взгляда с каштановой косы в толпе и ждал подходящего момента. Настроение у всех было прекрасное. Бойко шла торговля у трактирщика, наши гости развлекались среди елок, музыканты явно не жалели о своем отказе от картофельного салата, играли они с большим подъемом, Герберт сидел в комнате Союза и подводил баланс — а я все колебался. Примерно в полдесятого я выпил еще кружку пива, чтобы унять сердцебиение, и тут погас свет.
Ах, вырвалось у Андреа.
Да, продолжает Арно, после минутного замешательства поднимается несусветный крик, столы опрокидываются, посуда бьется, говорю тебе, хаос поднялся невообразимый, ты только представь себе, такая праздничная обстановка и вдруг — полный мрак. Я как раз стоял недалеко от дверей, сквозь толпу я протиснулся к выходу, нащупал кабель и, пропустив его через ладонь, шел и шел по нему, пока не обнаружил место поломки. Кто-то сыграл с нами шутку: просто вытащил вилку из розетки — и готово. Я сделал обратное и с удовлетворением услышал многоголосый крик, которым в зале встретили свет. Музыканты тут же заиграли быстрый фокстрот, вечер продолжался. С легким сердцем я поспешил назад и в пивном зале очутился в объятиях Герберта, героя дня, он уже все подсчитал и установил, что танцы следует повторить через пару недель и необходимая нам сумма будет собрана. Прежде чем он успел растолковать мне все это, свет в зале снова погас.
Все, сказал Герберт, этому пора положить конец, когда к нам снова соберется народ, никаких неожиданностей быть не должно. Нужно и впредь, и сейчас выставить дежурных. Я ответил «да». Не подозревая, что из-за этого потеряю Рику. Сначала я помог распределить дежурных, ребят постарше уговорить не удалось, козлами отпущения стали те, кто был помоложе, все, кто не умел танцевать. Да и что нам было делать в зале. Все получилось само собой, споров не возникало, как и я, каждый сказал «да». Через пару минут я уже стоял у мельницы над клокочущей водой; поставив ногу на доверенное мне соединение в проводах, я воинственно огляделся. Конечно, сюда никто не пришел, дежурить здесь было ни к чему, музыки слышно не было, а свет доходил до меня лишь слабым мерцанием с северного края погруженной в темноту деревни. Рика была далеко, очень далеко. А парни из Каупитцева, которых мы подозревали в хулиганстве, — их словно ветром сдуло, кругом не слышно было ни шороха…
В однотомник избранной прозы одного из крупных писателей ГДР, мастера короткого жанра Иоахима Новотного включены рассказы и повести, написанные за последние 10—15 лет. В них автор рассказывает о проблемах ГДР сегодняшнего дня. Однако прошлое по-прежнему играет важную роль в жизни героев Новотного, поэтому тема минувшей войны звучит в большинстве его произведений.
О красоте земли родной и чудесах ее, о непростых судьбах земляков своих повествует Вячеслав Чиркин. В его «Былях» – дыхание Севера, столь любимого им.
Эта повесть, написанная почти тридцать лет назад, в силу ряда причин увидела свет только сейчас. В её основе впечатления детства, вызванные бурными событиями середины XX века, когда рушились идеалы, казавшиеся незыблемыми, и рождались новые надежды.События не выдуманы, какими бы невероятными они ни показались читателю. Автор, мастерски владея словом, соткал свой ширванский ковёр с его причудливой вязью. Читатель может по достоинству это оценить и получить истинное удовольствие от чтения.
В книгу замечательного советского прозаика и публициста Владимира Алексеевича Чивилихина (1928–1984) вошли три повести, давно полюбившиеся нашему читателю. Первые две из них удостоены в 1966 году премии Ленинского комсомола. В повести «Про Клаву Иванову» главная героиня и Петр Спирин работают в одном железнодорожном депо. Их связывают странные отношения. Клава, нежно и преданно любящая легкомысленного Петра, однажды все-таки решает с ним расстаться… Одноименный фильм был снят в 1969 году режиссером Леонидом Марягиным, в главных ролях: Наталья Рычагова, Геннадий Сайфулин, Борис Кудрявцев.
Мой рюкзак был почти собран. Беспокойно поглядывая на часы, я ждал Андрея. От него зависело мясное обеспечение в виде банок с тушенкой, часть которых принадлежала мне. Я думал о том, как встретит нас Алушта и как сумеем мы вписаться в столь изысканный ландшафт. Утопая взглядом в темно-синей ночи, я стоял на балконе, словно на капитанском мостике, и, мечтая, уносился к морским берегам, и всякий раз, когда туманные очертания в моей голове принимали какие-нибудь формы, у меня захватывало дух от предвкушения неизвестности и чего-то волнующе далекого.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Новиков Анатолий Иванович родился в 1943 г. в городе Норильске. Рано начал трудовой путь. Работал фрезеровщиком па заводах Саратова и Ленинграда, техником-путейцем в Вологде, радиотехником в свердловском аэропорту. Отслужил в армии, закончил университет, теперь — журналист. «Третий номер» — первая журнальная публикация.
В настоящий сборник произведений известного турецкого писателя Яшара Кемаля включена повесть «Легенда Горы», написанная по фольклорным мотивам. В истории любви гордого и смелого горца Ахмеда и дочери паши Гульбахар автор иносказательно затрагивает важнейшие проблемы, волнующие сегодня его родину.Несколько рассказов представляют разные стороны таланта Я. Кемаля.
В сборник вошли рассказы молодых прозаиков Ганы, написанные в последние двадцать лет, в которых изображено противоречивое, порой полное недостатков африканское общество наших дней.
Книга составлена из рассказов 70-х годов и показывает, какие изменении претерпела настроенность черной Америки в это сложное для нее десятилетие. Скупо, но выразительно описана здесь целая галерея женских характеров.
Йожеф Лендел (1896–1975) — известный венгерский писатель, один из основателей Венгерской коммунистической партии, активный участник пролетарской революции 1919 года.После поражения Венгерской Советской Республики эмигрировал в Австрию, затем в Берлин, в 1930 году переехал в Москву.В 1938 году по ложному обвинению был арестован. Реабилитирован в 1955 году. Пройдя через все ужасы тюремного и лагерного существования, перенеся невзгоды долгих лет ссылки, Йожеф Лендел сохранил неколебимую веру в коммунистические идеалы, любовь к нашей стране и советскому народу.Рассказы сборника переносят читателя на Крайний Север и в сибирскую тайгу, вскрывают разнообразные грани человеческого характера, проявляющиеся в экстремальных условиях.