Новость - [16]
Хорошо, что я тебя встретил, говорит Гой хриплым голосом. Сейчас вместе пойдем к Паулю Йорку.
Домко горячится. Что это Гою в голову взбрело? У Домко свои планы на вечер, так что извини, пожалуйста! Это надо ж, как нарочно в такой момент, да и вообще!
Надо пойти! — говорит Гой еще более хриплым голосом. Пауль при смерти лежит, понял?
Да мне-то что до того? — чуть было не ляпнул Домко, да вовремя спохватился: вспомнил, что сегодня, в эту жуткую жару, бригадира хватил удар. Люди рассказывали. И пожимали плечами, спрашивая самих себя: кто же его заменит?
Да брось ты — оклемается! Он вынослив как бык.
Домко чувствует, как его хватают за руку и тащат вперед.
Но-но, бурчит он сердито. Только не так. Сам знаю, куда идти.
Давай-давай, говорит Гой, двигай!
Домко трусит за Гоем до перекрестка. Шуршат в бумаге цветы. Ничего не поделаешь. Вот и молочные ряды. Так и тянет Домко пройти мимо них вперед. Всего-то сто метров до дома вдовы Хубайн. Можно сказать, рукой подать. Уж виден свет ее окон.
Но Гой неумолим. Крепко держа Домко за локоть, он определяет направление. Повернули в переулок, ведущий вниз, — все дальше и дальше от дома, в котором сегодня день рождения.
Послушай, не сдается Домко, времени у меня нет, можешь ты это понять или нет? Иди один!
Один — я и есть один, отвечает Гой, ноль без палочки. А вдвоем мы уже коллектив представляем. Разумеешь, голова садовая?
Тогда другого кого найди.
Поздно уже.
Домко хоть и неохотно, но смиряется. Стряхивает руку Гоя со своего плеча и, точно капризный медведь, тяжело ступает рядом с председателем. Разом на все охватывает его злость. На тот же июль с его запоздалыми ночами, на темноту, не позволившую ему вовремя улизнуть, на несговорчивого Гоя и бригадира Йорка, вздумавшего умирать как раз в день рождения вдовы Хубайн. Но больше всего злится Домко на букет цветов, который он все еще держит в руках. Куда девать теперь эту зеленую метелку?
Мужчины натыкаются на забор. Пальцы Гоя скользят вдоль него по зубцам штакетин до калитки. Калитка открыта. Запирать ее было сегодня некому. Это двор Йорка.
Домко предпринимает последнюю попытку:
На день рождения, понимаешь, пригласили. Как не прийти?
Молча, кратко отвечает Гой.
От досады Домко даже передергивает. Делать нечего. Он припоминает, что Гой никогда не мурлыкал, если, случалось, речь заходила о вдове Хубайн. Так вот она где, собака-то, зарыта! Тут через окно крытой дранкой хибары Домко видит мерцающий свет завешенной платками лампы и понимает наконец, что Йорк и вправду на пороге смерти.
В комнате с низким потолком тихо. Только будильник дребезжащим своим голосом раскалывает тишину времени. Мужчины бесшумно, на цыпочках, входят в комнату. Подле печи сидит женщина. Руки покоятся на коленях. Седые пряди волос выбились из-под заколок. Касаются шеи. Шуршит в руках Домко газетная бумага — женщина поднимает голову.
Ну как он тут? — шепотом спрашивает Гой.
Долго не протянет, не разнимая рук, произносит она шепелявым голосом. Хорошо, что есть кому за ним присмотреть. Козу мне нужно подоить.
И поднимается со стоном. Но стон застревает в гортани, обрывается. Не хочется ей в комнате, где умирает человек, жаловаться на боли в пояснице. Стараясь не скрипеть половицами и горбясь, как горбятся рассерженные кошки, направляется она к двери. Рада-радехонька женщина. За те деньги, что платит ей вдовец Йорк, она готовит ему и убирает квартиру. Но чтобы караулить его, когда он помирать будет, — такого уговора не было.
Домко тоже рад бы уйти, но Гой уже ступил на затемненную половину комнаты. У стены стоит обитая полинялым плюшем софа. Пауль Йорк лежит, вытянувшись во всю длину. До самого подбородка укрыт сереньким с замысловатым узором по краям одеялом. Видна одна голова. От шеи к подбородку и до заострившегося носа — щетинящийся оклад бороды. Крупными лилово-восковыми пятнами торчат уши. Черно и густо зыбится шевелюра. Глаза схоронены под тяжестью морщинистых век. Натянутая кожа глубоко запавших, иссиня-землистых щек мелко дрожит, дергается в тике.
Гой и Домко садятся на стулья, возле софы и, затаив дыхание, начинают прислушиваться к слабому дыханию умирающего. Придет ли Йорк в себя еще раз? Иль это последний его сон?
Проходит четверть часа. Домко распрямляет онемевшую спину. Нос его учуял какой-то странный запах. Может быть, это запах грибов, что сушатся в печи на сковородке. Или кореньев, что висят на косяке входной двери. Но Домко хочет знать точно. И вдруг его будто осеняет: это же запах прогоревшего табака, который так любил курить бригадир. Где-то здесь должна лежать трубка.
Трубку свою он вечно терял, вспоминает Домко. То в одном кармане она завалится, то в другом. Иной раз забывал ее Йорк на грязезащитном крыле трактора или того хуже — на краю полевого клина. Случалось, находили ее и в соломе свинарника или утром в помещении правления, где накануне проводилось заседание.
И годы не научили Йорка как следует хранить трубку. А ведь без курева он точно так же не мог прожить, как и без работы. В иные дни и часа не выдерживал, чтобы не выкурить трубки, в работе же перерыва вообще не знал. Обходился тремя-четырьмя часами сна. Пожилому мужчине не так много нужно. Будешь чересчур долго валяться в кровати, ржа одолеет, говаривал Йорк.
В однотомник избранной прозы одного из крупных писателей ГДР, мастера короткого жанра Иоахима Новотного включены рассказы и повести, написанные за последние 10—15 лет. В них автор рассказывает о проблемах ГДР сегодняшнего дня. Однако прошлое по-прежнему играет важную роль в жизни героев Новотного, поэтому тема минувшей войны звучит в большинстве его произведений.
Мой рюкзак был почти собран. Беспокойно поглядывая на часы, я ждал Андрея. От него зависело мясное обеспечение в виде банок с тушенкой, часть которых принадлежала мне. Я думал о том, как встретит нас Алушта и как сумеем мы вписаться в столь изысканный ландшафт. Утопая взглядом в темно-синей ночи, я стоял на балконе, словно на капитанском мостике, и, мечтая, уносился к морским берегам, и всякий раз, когда туманные очертания в моей голове принимали какие-нибудь формы, у меня захватывало дух от предвкушения неизвестности и чего-то волнующе далекого.
Жизнь… Она такая непредсказуемая, никогда не знаешь, что ждёт тебя за поворотом. Победа или проигрыш, правда или ложь. В наше время между ними уже практически стёрты грани. Одно не может существовать без другого. Но нельзя сказать, что это плохо. Всё в жизни переплетено, и во всём есть определённый смысл.Кто такой шпион? Бездушная, жестокая машина, которая живёт тем, что работает на одних людей и предаёт других. Но кто-нибудь задумывался, что этот шпион чувствует, что творится в его душе.В этом произведении описывается жизнь одной шпионки, её мысли, чувства.
Геннадий Александрович Исиков – известный писатель, член Российского Союза писателей, кандидат в члены Интернационального Союза писателей, победитель многих литературных конкурсов. Книга «Наследники Дерсу» – одно из лучших произведений автора, не зря отрывок из нее включен в «Хрестоматию для старшего школьного возраста „Мир глазами современных писателей“» в серии «Писатели ХХI века», «Современники и классики». Роман, написанный в лучших традициях советской классической прозы, переносит читателя во времена великой эпохи развитого социализма в нашей стране.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Новиков Анатолий Иванович родился в 1943 г. в городе Норильске. Рано начал трудовой путь. Работал фрезеровщиком па заводах Саратова и Ленинграда, техником-путейцем в Вологде, радиотехником в свердловском аэропорту. Отслужил в армии, закончил университет, теперь — журналист. «Третий номер» — первая журнальная публикация.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В настоящий сборник произведений известного турецкого писателя Яшара Кемаля включена повесть «Легенда Горы», написанная по фольклорным мотивам. В истории любви гордого и смелого горца Ахмеда и дочери паши Гульбахар автор иносказательно затрагивает важнейшие проблемы, волнующие сегодня его родину.Несколько рассказов представляют разные стороны таланта Я. Кемаля.
В сборник вошли рассказы молодых прозаиков Ганы, написанные в последние двадцать лет, в которых изображено противоречивое, порой полное недостатков африканское общество наших дней.
Книга составлена из рассказов 70-х годов и показывает, какие изменении претерпела настроенность черной Америки в это сложное для нее десятилетие. Скупо, но выразительно описана здесь целая галерея женских характеров.
Йожеф Лендел (1896–1975) — известный венгерский писатель, один из основателей Венгерской коммунистической партии, активный участник пролетарской революции 1919 года.После поражения Венгерской Советской Республики эмигрировал в Австрию, затем в Берлин, в 1930 году переехал в Москву.В 1938 году по ложному обвинению был арестован. Реабилитирован в 1955 году. Пройдя через все ужасы тюремного и лагерного существования, перенеся невзгоды долгих лет ссылки, Йожеф Лендел сохранил неколебимую веру в коммунистические идеалы, любовь к нашей стране и советскому народу.Рассказы сборника переносят читателя на Крайний Север и в сибирскую тайгу, вскрывают разнообразные грани человеческого характера, проявляющиеся в экстремальных условиях.