Новогодняя ночь - [21]

– Она всегда правильно выражала свои мысли. Она бы сказала: «Тебе нужно отдохнуть», а вы сказали: «Вам нужен отдых». Это разные вещи.

– Вы что, филолог?

– Нет, я просто люблю, чтобы все было правильно.

Джон вздохнул.

– Ох, уж с этим-то я согласен. Весь вечер вы читали мне лекции, проверяли и соблазняли меня. Вы – э... э... Ну хорошо, это я объясню после завтрака.

– А перед завтраком вы часто ворчите?

– Нет, со сна я обычно бодр и готов.

– Видите? Вот еще вам доказательство. Готов... К чему?

Джон спокойно взглянул на нее.

– А к чему пожелаете.

Марго не отрывала глаз от него, но тело выдало ее. Она задрожала и обхватила себя руками, чувствуя волнение.

– Я лучше пойду, – сказала она.

– Куда это?

– В мансарду.

– Я буду вас сопровождать.

Марго не возражала и, окинув последним взглядом зал, пошла к выходу. По-видимому, оркестр уже ушел, потому что музыка звучала из магнитофона. Оставалось совсем немного гостей. Большинство женщин ушло, а оставшихся окружили мужчины, как ястребы окружают свои жертвы.

Лемон тоже ушел. Зная Лемона, можно было предположить, что он отправился проверять, как идет работа у его людей. Даже Марго знала об этом. Они покинули зал под понимающими взглядами. Эти взгляды жгли Марго спину, отчего она испытывала сильное желание обернуться и крикнуть: «Нет! Мы не собираемся делать это!»

Но поскольку такой протест скорее подтвердил бы, что они с Джоном все же могут отправиться в постель, Марго сдержалась и промолчала.

На лестнице, после первого пролета, Джон вдруг предложил:

– Ложитесь спать в моей постели. Мне можно доверять, – и добавил: – Я до вас не дотронусь. Если, конечно, вы сами того не захотите. – На следующем пролете: – Я умею держать себя в руках. – И этажом выше: – Вам нечего бояться.

На последнем перед мансардой пролете он продолжил атаку:

– Я никогда не буду заниматься такими вещами с женщиной, если она сама того не захочет, – и совершенно откровенно прибавил: – Вы можете доверять мне, я могу просто согреть вас, не занимаясь с вами любовью... Может быть.

Марго фыркнула.

– Почему вас так трудно уломать? Это начинает раздражать.

И она рассмеялась.

Они остановились в коридоре перед дверью, Джон хотел сказать что-то еще, но под шум ужасной бури Марго прошептала:

– Тише, они, должно быть, все спят.

Джон застыл в дверях, пока она шарила в темноте в том месте, где должен был быть выключатель.

– Превратитесь опять в пришельца, пожалуйста.

– Вы все-таки хотите показать мне, что такое секс?

– Нет. Просто пришельцы светятся в темноте. – Она посмотрела в его сторону с нетерпением, раздосадованная. – А вы не светитесь.

– Я свечусь под одеялом.

– Тсс! Они же спят!

Наконец она нащупала выключатель и повернула его. В комнате никого не оказалось. Все постели были аккуратно застелены. Похоже, сюда вообще никто не приходил.

– Спасибо, что проводили меня, – сказала Марго.

– Я еще посторожу вас, пока не придут соседки. Мне не хочется оставлять вас одну.

– В этом нет необходимости, я закрою дверь.

– И запрете ее.

– Я запираю двери только в библиотеку.

– Пойдемте лучше в мою комнату.

– Это противоречит соглашению, которое мы заключили с Лемоном на пороге моего дома. Я не должна спать у вас в комнате.

– Какая глупость. Мне вы можете доверять, как самой себе. И пальцем не трону, – заверил Джон, когда Марго вдруг с присвистом резко вдохнула воздух. – Что это вы так вздыхаете? Я что-нибудь не так сказал?

– Здесь очень хорошо.

– Да вы вся дрожите! Как мерзко сейчас залезать одной в холодную, пустую постель! Пойдемте ко мне, там вам будет теплее.

– У меня фланелевая пижама.

Джон проворчал:

– Это какая-то старая дряхлая мужененавистница изобрела фланелевую пижа... – и тут же: – Как это вы посмели обсуждать с Лемоном, можете ли вы спать со мной?

– Он хотел знать, соглашусь ли я пойти в вашу комнату.

– Господи! Вы двое были... Мы же только-только познакомились! Или, может быть, вы договорились еще до той нашей первой встречи? Так вы все спланировали заранее! И Лемон не для себя приглашал вас сюда? И вы не собирались провести вечер вместе с ним?

Она ответила: «Нет» – и вручила ему пиджак. И снова открылось взору ее платье. Оно было вызывающе. Почему? Красное, оно, как чешуя невиданного морского дива, облегало тело, и, когда Марго вдыхала воздух, ее грудь подымалась и платье сверкало блестками. Это могло совратить любого. Обычно, когда человек дышит, ничего подобного не происходит. А она совращала.

Зачарованный, Джон отключился и прослушал часть ее обличительного монолога; когда же он очнулся от сладкого забытья, то услышал только:

– ... Это было не «первый раз», когда вы меня увидели. Мы иногда встречались с вами в течение двух последних лет. Просто-напросто вы меня не «видели». И, кажется, не помните, как тогда в Гальвестоне за партией бриджа вы покрыли козырем моего туза.

– Да я никогда не бил туза! – сказал Джон, снимая галстук и пряча его в карман пиджака. И, расстегивая рубашку, предположил: – Наверное, у меня были одни козыри.

– Вы не обращали на меня внимания. Пассия сидела за соседним столом с каким-то молодчиком, они смеялись, а вы не сводили с них глаз.

– Я никогда в жизни не стал бы крыть туза козырем. Моя приемная мать, Фелисия, учила меня играть в бридж, она его очень любит. Так вот она тысячу раз говорила мне: «Джон, никогда не бей туза козырем!» Единственное правило, которое я слышал от нее чаще, – это что нужно ходить в масть.